Ему было немного неловко – из-за того, как приходится
использовать этих парней без их ведома. Но речь идет о своей шкуре, так что
укоры совести придется перетерпеть.
Сейчас лесные пожарные служили великолепным средством
запутать дело – в случае, если бы Мазура притянули к ответу ни о чем не
подозревающие власти. Через полчасика в доме будет полно и их отпечатков тоже.
Дополнительные подозреваемые, целая куча. Мазур не сможет доказать, что в
момент убийства находился верст за сто отсюда, но и десантнички не смогут. На
пушке, из которой положили Федора, отпечатки пальцев Нины, пистолет почивает
под ведром, тут все чисто. Доказать, что шею Нине сломал Мазур, практически
невозможно. Не отвертеться от того факта, что они с Ольгой в доме
б ы л и, – ну и что? Подозреваемых теперь не двое, а целых
восемь... Дойдет дело до пристрастного следствия, пожарнички будут твердить
чистую правду: что появились в доме, когда хозяева были уже убиты, но то же
самое могут твердить и Мазур с Ольгой. А еще – что у них совершенно не
было мотивов для столь зверского убийства. И в самом деле, зачем
законопослушному и положительному офицеру, заработавшему кучу орденов на
секретной службе во благо государства, вдруг убивать мирного паромщика и его
жену, скажите на милость? Откуда они могли знать, что те – частные сыскари из
Шантарска? В общем, все пройдет как по маслу, родимая контора вступится, вот
только надо добраться до мест, где можно безоговорочно рассчитывать на ее
поддержку, а ближайшее такое место – Шантарск... Или уголок, откуда можно установить
связь, а такого уголка что-то не видно пока...
– Нин! – бодро позвал Мазур. – Давай гостей
принимать, хватит дуться!
Одновременно вспомнил, что комната с рацией, где все еще
валяется посредине Нина – самая дальняя. Туда не полезут... пока трезвые. Пьяный
куда угодно может забрести. И в баньку тоже. Может, выйти и замкнуть ее? Нет,
вызовет подозрения – с чего бы вдруг замок на бане? Только бы не вздумали на
ночлег напрашиваться, с них станется...
Ольга держалась чуть скованно, но ее вид вполне вписывался в
преподнесенную Мазуром легенду. Мясо моментально порезали и разместили на двух
сковородках. Мазуру с Ольгой приходилось проявлять максимум непринужденности,
наугад распахивая дверцы буфета и шкафчика, не показывая вида, что содержимое
ящиков для них – полная загадка.
Но все мелкие промахи сходили с рук, поскольку незваные
гости ничего не подозревали. Они торопились разлить по первой, только и всего.
И все равно Мазур мимоходом ввернул, что от него только что уехали пижманские
знакомые, – нужно же было как-то замотивировать четыре тарелки на столе.
Мульку эту пропустили мимо ушей, возясь с рюмками и откровенно пялясь на Ольгу.
Что до этой стороны дела, Мазура особенно беспокоил кудряш
Гена, явно навострившийся утешать изобиженную суровым мужем красотку. Дело тут,
конечно же, не в ревности – белозубый утешитель под предлогом джентльменской
помощи шарашился следом за Ольгой, куда бы ни направилась, и мог невзначай
подметить то, что ему замечать не следовало. Мазур ни на миг не забывал: чтобы
увидеть труп хозяйки, достаточно пройти через примыкавшую к кухне комнату
легонько толкнуть дверь... А запрятать тело некуда, в той комнате из мебели
только стол с рацией и небольшая этажерка...
Он осушил до дна стопочку с чистым спиртом, мотнул головой и
побыстрее прожевал кусок холодной маралятины. Напиваться нельзя, но поди ты
объясни... Краем уха он услышал, как Гена игриво интересуется:
– А почему – «Катя»?
Увидел татуировку, сукин кот... Большим пальцем Мазур
коснулся сквозь свитер курка ТТ, напоминавшего на ощупь шестеренку. И
успокоился, услышав последовавший почти без запинки ответ Ольги:
– Да мне почему-то «Нина» всю жизнь не нравилась. Катей
хотелось быть... Вот в десятом классе и подурачилась...
Гена, понизив голос, сообщил, что прекрасно ее понимает,
«Катя» – и в самом деле великолепное имя, что до него, он всю жизнь мечтал
познакомиться с очаровательной девушкой по имени Катя, вот только мечту все
как-то не удавалось исполнить... И все такое прочее. Борец с огненной стихией
держался вполне пристойно, не наглел и с руками не лез, так что даже таежному
бирюку пока не к чему прицепиться.
Хуже другое – Мазур, неустанно державший их всех в поле
зрения, засек, как Гена мимоходом пошептался о чем-то с двумя из соратников. А
те, вернувшись за стол, усиленно принялись «хозяину» подливать – под
перемигивания остальных. «Знакомые дела, – подумал Мазур, – я,
значит, под стол, а ты – к женушке с сочувствием? Стратег, бля...»
И преспокойно отодвинул рюмку:
– Не, мужики, не в таком темпе. Вам хорошо, отстрелялись, а
мне паром гонять до темноты... Спросят потом с меня, а не с вас.
Рослый Генин сообщник попытался было с обезоруживающей и
простецкой ухмылкой настоять на своем, но Мазур без колебаний пропустил мимо
ушей заклинания вроде: «Да брось, Федя, обижаешь...» Твердо повторил:
– У меня, Миша, работа.
Прошло больше часа, а гости располагались за столом все
более уютно. Что хуже, шофер начал вскоре опрокидывать рюмаху наравне со всеми,
и не походило, чтобы помнил о предстоящей дороге. Пару раз уже прозвучало:
– Ну, мы, если что, заночуем на полу?
За это время переправлять пришлось лишь две машины – с
того берега на этот. «Феде» все чаще предлагали плюнуть, поднять красный флаг и
примкнуть к честной компании – вон и мясо готово, а в машине еще спиртяга... Он
оставался непреклонен. Позволил себе лишь две стопочки. А вот гости малость
рассолодели. Гена уже единожды попытался в сенях культурно приобнять Ольгу –
беда с теми, кто полагает себя неотразимыми... Шофер притащил из «уазика»
гитару, и пошли песни. Мазур понемногу начинал нервничать.
Самое скверное то, что частенько кто-то из них уходил в
сортир, – естественно, не спрашивая позволения. У пьяного мысли движутся
непредсказуемым зигзагом, сунет нос в баньку – и начнется карусель...
Словно бы в дополнение к своим тягостным мыслям, Мазур вдруг
явственно расслышал: «банька». Поднял голову:
– Что?
– Может, баньку истопим? – предложил широкоплечий
Миша. – Оно бы самое то...
– Вы ж ехать собирались.
– А! Куда по такой погоде... Ты не против?
– Да чего там, – сказал Мазур. – Положить вас
только негде...
– Я ж говорил – на полу, не аристократия... Давай баньку
спроворим?
– Сейчас посмотрю, хватит ли дровишек... – медленно
сказал Мазур, испытывая страстное желание влепить любителю чистоты в лоб.
– Да я ж видел, полная поленница...
– Тогда спроворим, – кивнул Мазур. – Ты мне вот
что скажи – Генаша у вас от мужей часто в ухо получает?
– Федя, да ты, в натуре... Он же в шутку.
– А ты не слышал, что я тут с таким шутником сделал?
