Затем толпа взорвалась. Джонни хлопали по спине, толкали.
Люди протискивались мимо Сары, чтобы дотронуться до него, и на мгновение, когда
ее оттеснили, она почувствовала себя вконец несчастной, ее охватил панический
страх. Сару пихали, обессиленную, туда-сюда, в животе у нее все
переворачивалось. Перед глазами черными кругами ходило Колесо.
Через мгновение Джонни был уже с ней, и с затаенной радостью
она увидела, что это был ее Джонни, а не тот, собранный, похожий на манекен,
что смотрел, как Колесо совершает свой последний круг. Он выглядел смущенным и
озабоченным.
– Прости, малыш, – сказал он, и ее захлестнуло чувство любви
к нему.
– Все в порядке, – откликнулась она, совсем не будучи
уверенной, что это так.
Хозяин откашлялся.
– Колесо закрыто, – сказал он. – Колесо закрыто.
Толпа понимающе зашумела. Хозяин взглянул на Джонни.
– Я вынужден дать вам чек, молодой человек. Я не держу здесь
таких денег.
– Пожалуйста, как вам угодно, – сказал Джонни. – Только
поскорее. Девушке действительно нехорошо.
– Ну да, чек, – сказал Стив Бернхардт с безграничным
презрением. – Этот тип выпишет вам чек, который вернется неоплаченным, а сам
зимой будет уже во Флориде.
– Послушайте, сэр, – начал хозяин. – Уверяю вас…
– Иди уверяй свою мамашу, может, она тебе поверит, – сказал
Бернхардт. Внезапно он перегнулся через доску и пошарил под прилавком.
– Эй! – завопил крупье. – Это же разбой!
На толпу это заявление не произвело никакого впечатления.
– Пожалуйста, – пробормотала Сара. Голова у нее шла кругом.
– Наплевать на деньги, – сказал вдруг Джонни. – Пропустите
нас, пожалуйста. Девушке плохо.
– Во дает, – сказал подросток со значком Джими Хендрикса,
однако вместе с дружком нехотя отодвинулся в сторону.
– Нет, Джонни, – сказала Сара, напрягая всю свою волю, чтобы
сдержать тошноту. – Возьми деньги. – Пятьсот долларов – это была трехнедельная
зарплата Джонни.
– Давай плати, дешевка, – прогремел Бернхардт. Он вытащил
из-под прилавка сигарную коробку и отставил ее, не заглянув даже внутрь, затем
пошарил снова и извлек на сей раз стальной ящичек-сейф, окрашенный в
серо-стальной цвет. Он бухнул его на стол. – Если тут нет пятисот сорока
долларов, я сожру свою рубашку у всех на глазах. – Мощной, тяжелой рукой он хлопнул
Джонни по плечу. – Обожди минутку, сынок. У тебя будет ??егодня получка или я не
Стив Бернхардт.
– Правда, сэр, у меня нет столько…
– Или ты платишь, – сказал Стив Бернхардт, наклонившись над
хозяином, – или я позабочусь, чтобы твою лавочку прикрыли. Я не шучу. Говорю
вполне серьезно.
Хозяин вздохнул и полез за пазуху. Он вытащил ключ на тонкой
цепочке. Толпа выдохнула. Саре стало совсем невмоготу. Живот у нее вздулся и
вдруг словно омертвел. Что-то бешено рвалось из нее наружу. Спотыкаясь, она
отошла от Джонни и протиснулась сквозь толпу.
– Ты здорова ли, милочка? – спросила какая-то женщина. Сара
только мотнула головой.
– Сара! – позвал Джонни.
От Джекиля и Хайда… не спрятаться, мелькнуло у нее в голове.
Когда она пробегала мимо карусели, перед ее глазами в темноте центральной аллеи
словно замаячила светящаяся маска. Она ударилась плечом о фонарь, пошатнулась,
обхватила его, и тут ее вырвало. Казалось, ее вывернуло всю, начиная от пяток.
Желудок судорожно сжимался, точно нервные пальцы.
– О, боже, – сказала она ослабевшим голосом и, чтобы не
упасть, крепче ухватилась за столб. Где-то позади ее звал Джонни, но сейчас она
не могла отвечать, да и не имела желания. Желудок понемногу успокаивался, и в
эту минуту ей хотелось одного: стоять в темноте и радоваться тому, что еще
дышит, что пережила этот вечер.
– Сара? Сара!
Она дважды сплюнула, чтобы очистить рот.
– Я здесь, Джонни.
Он вышел из-за карусели, где застыли в прыжке гипсовые
лошадки. Она заметила, что он рассеянно сжимает в руке толстую пачку купюр.
– Пришла в себя?
– Нет, но уже лучше. Меня стошнило.
– О, господи. Поедем домой. – Он нежно взял ее за руку.
– Получил свои деньги…
Он глянул на пачку денег и рассеянно сунул их в карман брюк.
– Да. То ли часть, то ли все, не знаю. Считал этот здоровяк.
Сара вытащила из сумочки платок и вытерла губы. Глоток бы
воды, подумала она. Душу продала бы за глоток воды.
– Будь осторожен, – сказала она. – Это же куча денег.
– Шальные деньги приносят несчастье, – сказал он мрачно. –
Одна из поговорок моей матушки. У нее их миллион. И она терпеть не может
азартные игры.
– Баптистка до мозга костей, – сказала Сара и судорожно
передернулась.
– Ты что? – обеспокоено спросил он.
– Знобит, – сказала она. – Когда мы сядем в машину, включи
подогрев на полную катушку и… О боже, кажется, опять…
Она отвернулась и со стоном выбросила все, что еще
оставалось в желудке. Ее зашатало. Он осторожно, но твердо поддерживал ее.
– Ты можешь дойти до машины?
– Да. Сейчас уже хорошо. – Но голова у нее трещала, во рту
стоял мерзкий привкус, и все кости так ломило, будто они выскочили из суставов.
Они медленно двинулись по центральной аллее, взметая ногами
опилки, прошли мимо палаток, которые были уже закрыты и прибраны. За ними плыла
какая-то тень, и Джонни быстро оглянулся, осознав, по-видимому, какая сумма у
него в кармане.
То был один из подростков – лет около пятнадцати. Он
застенчиво улыбнулся им.
– Надеюсь, вам получше, – обратился он к Саре. – Это,
наверное, сосиски. Запросто можно съесть испорченную.
– Ой, и не говори, – сказала Сара.
– Вам помочь довести ее до машины? – спросил он Джонни.
– Нет, спасибо. Мы управимся.
– Ладно. Тогда отрываюсь. – Но он задержался еще на
мгновение, его застенчивую улыбку сменила широкая ухмылка. – Приятно было
посмотреть, как вздрючили этого типа.
И он убежал в темноту.
На стоянке белел одинокий «универсал» Сары; он сжался под
неоновым светом фонаря, подобно несчастному, забытому щенку. Джонни открыл
дверцу для Сары, и она осторожно села. Он проскользнул за руль и завел мотор.
