– Так, предчувствие.
Крупье закатил глаза, как бы говоря:
«Боже-дай-мне-силы-вынести-этих-дураков», – и вновь запустил свое Колесо. Оно
повертелось, замедлило ход и остановилось. На двойном зеро.
– Мой номер, мой, – пропел хозяин, и четвертак Сары исчез в
его переднике.
– Это честно, Джонни? – Сара была задета.
– Зеро и двойной зеро дают выигрыш хозяину.
– Ты хитро сделал, сняв свои деньги с доски.
– Пожалуй.
– Ну что, крутить дальше или я пошел пить кофе? – спросил
хозяин.
– Крутите, – сказал Джонни и выложил свои четвертаки двумя
стопками по четыре на третий сектор.
Пока Колесо жужжало в кругу своей клетки из лампочек, Сара,
не поднимая глаз от вращающегося поля, спросила Джонни:
– Сколько в этом заведении можно заработать за вечер?
Между тем к подросткам присоединилось четверо пожилых людей
– двое мужчин и две женщины. Крупный мужчина, с виду рабочий стройки, сказал:
– От пятисот до семисот долларов.
Хозяин снова закатил глаза.
– Вашими бы устами… – проговорил он.
– Ладно, не прибедняйся, – сказал мужчина, похожий на
строителя. – Лет двадцать назад я работал в такой лавочке. От пяти до семи
сотен за вечер, две косых по субботам. Запросто. И это без всякого жульничанья.
Джонни следил за Колесом, которое сейчас вращалось достаточно
медленно, так что можно было различить отдельные цифры, когда оно пробегало
мимо. Промелькнуло одно зеро, другое, затем, медленнее, первый сектор, еще
медленнее второй.
– Хорошего понемножку, – сказал один из подростков.
– Подожди, – произнес Джонни как-то странно. Сара взглянула
на него; в его добродушном лице вдруг появилась жесткость, голубые глаза
потемнели, стали чужими и далекими.
Стрелка остановилась на 30 и замерла.
– Игра продолжается, игра продолжается, – тоскливо пропел
хозяин, а небольшая толпа позади Джонни и Сары издала радостный крик. Мужчина,
похожий на строителя, хлопнул Джонни по спине, да так, что тот покачнулся.
Хозяин полез под прилавок, достал из сигарной коробки четыре монеты и бросил их
рядом с восемью четвертаками Джонни.
– Может, хватит? – спросила Сара.
– Еще разок, – сказал Джонни. – Если выиграю, этот парень
оплатит нам ярмарку и твой бензин. Если проиграю, мы потеряем всего полдоллара
или около того.
– Эй-эй-эй, – пропел хозяин. Он приободрился и вновь
затараторил: – Ставьте, где хотите. Приходи, не стесняйся. Этот спорт не для
зевак. Крутится-вертится колесо, где остановится, не знает никто.
Мужчина, похожий на строителя, который назвался Стивом
Бернхардтом, положил доллар на чет.
– А ты что, парень? – спросил хозяин у Джонни. – Оставляешь
на том же месте?
– Да, – ответил Джонни.
– Ох, дядя, – сказал один из подростков, – с судьбой
играете.
– Наверное, – сказал Джонни, и Сара улыбнулась ему.
Бернхардт оценивающе посмотрел на Джонни и вдруг переставил
свой доллар на третий сектор.
– Чем черт не шутит, – вздохнул подросток, сказавший Джонни,
что тот играет с судьбой. Он переложил пятьдесят центов, которые они наскребли
с приятелем, на тот же сектор.
– Все яички в одной корзине, – пропел хозяин. – Не
передумаете?
Игроки стойко молчали. Двое чернорабочих подошли посмотреть
игру, один из них с подружкой; теперь перед Колесом удачи уже собралась
довольно большая компания. Хозяин сильно крутанул Колесо. За его вращением
наблюдали двенадцать пар глаз. Сара поймала себя на том, что смотрит на Джонни
– какое чужое у него лицо в ярком и в то же время загадочном свете. Она вновь
вспомнила о маске – Джекиль и Хайд, чет и нечет. У нее опять забурчало в
животе, она почувствовала легкую слабость. Колесо замедлило бег и начало
щелкать. Подростки стали кричать, как бы подталкивая его.
– Еще немного, крошка, – уговаривал Стив Бернхардт. – Еще
немножко, дорогое.
Колесо дощелкало до третьего сектора и остановилось на 24.
Толпа снова издала радостный возглас.
– Джонни, ты выиграл, ты выиграл! – закричала Сара.
Хозяин неприязненно присвистнул сквозь зубы и выплатил
выигрыш. Доллар подросткам, два – Бернхардту и двенадцать долларов Джонни.
Теперь перед Джонни лежали на столе восемнадцать долларов.
– Игра продолжается, игра продолжается, эй-эй-эй! Еще раз,
дружище? Сегодня колесо с тобой на пару.
Джонни взглянул на Сару.
– Как хочешь, Джонни. – Ей вдруг стало не по себе.
– Давай, дядя, – подзадоривал подросток со значком Джими
Хендрикса. – Одно удовольствие поглядеть, как отделывают этого типа.
– Ладно, – сказал Джонни. – Последний раз.
– Ставьте на что хотите.
Все взоры были обращены на Джонни, который стоял, задумчиво
потирая лоб. Его обычно добродушное лицо застыло, стало серьезным и
сосредоточенным. Он смотрел на Колесо в кольце огней, поглаживая пальцами
гладкую кожу над правой бровью.
– Оставляю, – сказал он наконец.
По толпе простился вопросительный шепот.
– Ох, дядя, это уже чересчур.
– Разошелся, – сказал Бернхардт неуверенно. Он оглянулся на
жену, но та пожала плечами, давая понять, что для нее это полная загадка. – Эх,
была не была, я с вами.
Подросток со значком взглянул на дружка, тот пожал плечами и
утвердительно кивнул.
– Хорошо, – сказал он, поворачиваясь к хозяину. – Мы тоже
оставляем.
Колесо завертелось Сара слышала, как сзади один из
чернорабочих поспорил на пять долларов, утверждая, что третий сектор больше не
выиграет. В животе у нее опять забурчало, но на этот раз боль не отпустила, а
пошла кругами, снова и снова, и тут она поняла, что ей становится плохо. На
лице выступил холодный пот.
Колесо начало останавливаться у первого сектора, и один из
подростков вскинул руки от досады. Но не ушел. Колесо просчитало 11, 12, 13.
Наконец-то хозяин выглядел довольным. Тик-так-тик. 14, 15, 16.
– Проскакивает, – сказал Бернхардт. В его голосе слышалось
восхищение. Хозяин смотрел на свое Колесо с таким видом, что казалось, будь его
воля, он протянул бы руку и остановил его. Оно прощелкало 20, 21 и остановилось
на цифре 22.
