Сджексо умер без единой царапины, а Инас Йорл предлагает деньги вору, чтобы тот пришел к нему на разговор: мир несомненно сошел с ума. Ганс прошелся по узенькой дорожке.
— Ладно, — сказал он, зная о могуществе Йорла и о том, что благоразумнее последовать его совету. — Показывай дорогу.
Слепой взял его за руку и они пошли по аллее, настолько медленно и неуверенно, что Ганс даже заподозрил, что слепой притворяется — трюк, который часто используют нищие. Наверняка он хороший актер, пришло в голову Гансу, приноравливавшемуся к шагам слепого.
Мрадхон Вис бродил под балконом дома, который он отыскал вчера вечером. Улица и дома на ней ничем не отличались друг от друга и от других районов Лабиринта: некрашеный забор, стены из потрескавшегося кое-где камня, небольшая терраса на сваях. Дом выглядел запустевшим.
Чем больше Мрадхон ждал в этом унылом месте, тем все более мрачные мысли лезли ему в голову. Воображение рисовало мертвую хозяйку, павшую, как и Сджексо, от рук неизвестного убийцы и брошенную в одном из глухих тупиков. Он проклинал себя за то, что малодушно ушел, не настояв на том, чтобы остаться, бросив женщину беззащитной в темных закоулках Лабиринта… а теперь все — исчезли ее друзья, боги, деньги, ведь именно они влекут к себе друзей, как, впрочем, и врагов. Воображение рисовало все более и более мрачные картины: принцы, политики, тайные собрания, этот Сджексо, в действительности бывший совсем иным человеком, женщина, сорившая деньгами, дабы избавиться от нежелательного свидетеля.
Размеренно прохаживаясь и окончательно измучив себя домыслами, Мрадхон поднялся вверх по скрипучим ступеням, потоптался, спустился вниз. Набравшись смелости, он снова подошел к двери и дернул за ручку.
Дверь распахнулась. Выхватив кинжал, Мрадхон широко растворил ее. В ноздри ударил запах парфюмерии и благовоний. Зайдя внутрь, Мрадхон тихонько притворил дверь. Неяркий свет пробивался из занавешенного светлыми шторами окна, освещая обтянутую красно-коричневым шелком тахту, пыльные занавески, куски материи и всякие необычные предметы.
Послышался шорох и хлопанье крыл. Пригнувшись, Мрадхон быстро оборотился, заметив огромного черного ворона, сидевшего на цепи напротив двери. Он должен был уловить птичий запах, но аромат благовоний и притираний был слишком силен. Не обращая внимания на птицу, Мрадхон подошел к столу, потрогав стоявшие там ящички и флакончики.
Снаружи заскрипели ступеньки. В испуге Мрадхон отшатнулся к стене комнаты, спрятавшись в ее тени. Шаги слышались уже у порога. Дверь распахнулась под шум крыльев и карканье.
На пороге показалась женщина в черных одеждах. Она спокойно повернулась в его сторону, не выказав удивления при виде ножа. Закрыв дверь, дама сбросила капюшон, рассыпав иссиня-черные волосы и открыв скорбное лицо.
— Мрадхон Вис? — тихо спросила она. На миг ему показалось, что женщина принадлежит темноте, этому дому с его загадочными вещицами. Казалось невероятным, что она способна выходить на улицу днем.
— Я, госпожа, — ответил Вис.
— Ишад, — представилась она. — Как тебе мой дом?
— Мужчина, который был с тобой вчера ночью, умер.
— Да, я уже слышала, — ответила она холодным безразличным голосом. — Мы расстались вчера. Жаль. Красивый мальчик. — Подойдя к столу, она взяла палочку с благовониями и поставила в украшенную драконами вазу, взамен той, что уже догорела. Ишад снова повернулась к Мрадхону: — Итак, у меня есть работа для тебя. Надеюсь на твою непривередливость.
— Я готов.
— Вознаграждением для тебя станет золото. И, может быть, скоро я вновь прибегну к твоей помощи.
— Я редко отказываюсь.
— Надеюсь, что так, — она подошла ближе, и Мрадхон поспешно убрал кинжал в ножны. Ее глаза, такие усталые и скорбные, смотрели на него. Женщины того круга, в котором он вращался, обычно отводили взгляд, эта же смотрела прямо в глаза. Мрадхон почувствовал, что ему хочется отвести взор, посмотреть под ноги или куда-нибудь в сторону. Ишад протянула вперед руку, едва не дотронувшись до него, и ему пришло в голову, что это, возможно, дозволение вести себя так, как он посчитает нужным. Ишад отдернула руку и ощущение исчезло. Подойдя к ворону, она предложила ему рыбу из чаши. Ворон снова захлопал крыльями.
— Что ты имеешь в виду? — недовольно спросил Мрадхон, слегка раздосадованный этими экивоками, — нечто предосудительное, я полагаю.
— В дело могут быть вовлечены опасные люди, но я могу гарантировать тебе равно и покровительство и, естественно, вознаграждение.
— Кто-то должен погибнуть? Как тот парень вчера вечером?
Посмотрев на него, Ишад недоуменно вздернула бровь и снова обратила внимание на птицу, погладив ее перья рукой:
— Возможно, жрецы. Это беспокоит тебя?
— Я спрашиваю не из праздного любопытства.
— Риск я беру на себя, таково условие. Мне просто нужен человек, обладающий достаточной силой. Уверяю тебя, что расскажу о своих намерениях.
«Не только благовониями пахнет в этом доме, — подумал Мрадхон. — Но и… колдовством». Он уловил это так, как чувствовал многое другое. Его не встретишь на каждом шагу, но здесь оно есть. С помощью колдовства в Лабиринте тоже совершались преступления. Пускай на расстоянии, но с заклинаниями он знаком… Тогда стоит намекнуть на награду иного рода.
— Ты обладаешь защитой, верно?
И снова холодный взгляд:
— Уверяю тебя, все хорошо продумано.
— А как же я?
— Тобой они заинтересуются куда меньше, — Ишад подошла к столу, отбросив на пол густую тень. — Сегодня вечером, — продолжила она, — ты отработаешь данное мной золото. Но, возможно… только возможно, тебе придется уйти и вернуться потом, когда я скажу. Ты должен знать, где дверь для тебя.
От этих слов его бросило в жар. Мрадхон хотел было отказаться, но мысль о золоте перевесила.
— Я понимаю, — продолжила Ишад, — твое смятение… Что ж, выбор за тобой, Мрадхон Вис. Золото… или иная награда. Ты можешь сказать мне, что тебе ближе. А, возможно, и то, и другое. Сначала присмотрись ко мне, Мрадхон Вис, прежде чем позволишь словам сорваться с твоих губ. Тебе могут не понравиться мои условия. Возьми золото. Люди, подобные Сджексо Кинзану, встречаются чаще, и о них значительно меньше стоит сожалеть.
Значит, это она убила его. Без всяких следов насилия, оставив холодным у двери, которая могла его спасти. Он подумал об этом… но желание взяло верх. Это была власть, куда более значимая, чем деньги.
— Иди, — сказала она еле слышно. — Я не стану искушать тебя. Считай, что мы договорились. Ступай.
Никто не разговаривал с ним в такой манере… по крайней мере дважды. К своему удивлению, он молча направился к двери. У выхода он остановился и обернулся.
— Иногда мне нужен человек, подобный тебе, — добавила Ишад.
