— Я не хотел тебя расстраивать, Кэсси, — робко заговорил он. — Бог свидетель, ты даешь мне наслаждение, какого я не испытывал за всю жизнь. И я не вижу причин, по которым мы должны все время спорить. Допустим, ты не желаешь выходить за меня замуж; но это вовсе не значит, что мы не можем продолжать доставлять друг другу радость. Если же придет такое время, когда нам все-таки нужно будет соединить наши жизни — скажем, ты забеременеешь от меня, — то я всегда готов повторить свое предложение, хотя ты сейчас и отказываешь мне. Мы уже делим с тобой ранчо, и было бы полезно, равно как и желательно, объединить наши усилия и нашу собственность.
— Полезно! Желательно! — взорвалась Кэсси. — У тебя кусок льда вместо сердца! Я уже говорила тебе, что единственным непременным условием для замужества считаю любовь. — Она бросила на него убийственный взгляд: — Ты любишь меня, Коуди?
Коуди напрягся. Разве он только что не сказал ей, что никогда в жизни не любил ни одной женщины? Почему Кэсси не может оставить его в покое со своим дурацким вопросом? Зачем ей понадобилось все время его изводить? С тех пор, как он с ней встретился, в его мыслях и чувствах постоянно царил полный сумбур. Иногда он даже жалел, что она не оказалась шлюхой, как он раньше думал. Ему нужно время, чтобы во всем разобраться. Он всегда чувствовал себя свободнее с проститутками, нежели с честными женщинами. Единственной причиной, по которой он предложил Кэсси выйти за него замуж после того, как взял ее девственность, как раз и была ее принадлежность к так называемым порядочным женщинам, от которых он всегда старался держаться подальше. Но раз уж так получилось… У него были свои принципы на этот счет: предложив Кэсси стать его женой, он хотел таким способом загладить свою вину перед ней.
«Ты только поэтому сделал ей предложение?» — ехидно прошептал где-то в самом отдаленном уголке его сознания внутренний голос. Коуди потряс головой, отгоняя непрошеного маленького демона; его так и подмывало заорать: «Да, только поэтому. И заткнись!» Коуди никогда не стремился к женитьбе. Более того: даже мысль о ней делала его больным… Он чувствовал, что Кэсси продолжает пристально смотреть на него.
— Любовь — сложная вещь, — ответил он медленно, тщательно подбирая слова. — Я тебя хочу. Когда я нахожусь рядом с тобой, то ощущаю… радость, силу, непобедимость в конце концов. Ты такая красивая, живая и… и такая чертовски упрямая, что временами я готов тебя придушить. Я… испытываю к тебе интерес.
— Интерес не равнозначен любви.
— Возможно. Спорить не стану. Но я стараюсь изо всех сил делать так, чтобы тебе было хорошо. — Немного помолчав, он резко скомандовал: — Ну хватит разговоров, пора ехать!
— Подожди, Коуди.
Он недовольно обернулся. От ее настойчивости он чувствовал себя неуютно.
— Я не могу отрицать того, что нас тянет друг к Другу и что я испытываю наслаждение, когда мы занимаемся любовью. Но я не выйду за тебя замуж, — сказала Кэсси. — Я буду изо всех сил стараться побороть это влечение, но если не смогу удержаться, то даже беременность не заставит меня стать твоей женой. Я сдержу свое слово и выйду замуж только по любви. За человека, который будет любить меня так же, как я его. Удивленная улыбка проступила на лице Коуди.
— Тем самым ты хочешь сказать, что любишь меня? За всю его жизнь ни одна женщина не признавалась ему в любви.
— Я имею в виду, что, возможно, полюблю тебя. Во всяком случае, я уже люблю твоих детей.
Коуди шумно выдохнул. Ее слова привели его в замешательство, он не знал, что и отвечать. Впрочем, в этом не было нужды: Кэсси уже вскочила на лошадь.
Когда они въехали во двор, вокруг царила тишина. Из окон гостиной и верхнего холла по-прежнему лился свет. Все выглядело мирно и спокойно, но по спине Коуди отчего-то пробежали мурашки, и он ощутил необъяснимое беспокойство. Коуди огляделся.
— А где же Реб?
— Реб? — удивилась Кэсси. — Спит, наверное.
— Сегодня ночью он должен охранять дом. Ты не видела его, когда выезжала?
— Нет.
Кэсси охватил страх. В сердце ее тоже закралась непонятная тревога.
— Ты думаешь, что-то могло произойти?
— Скоро увидим.
Лицо Коуди стало жестким и напряженным.
— Реб! — громко позвал он.
Если бы Лоуренс был поблизости, он услышал бы голоса. Но вокруг по-прежнему стояла тишина.
— Куда он мог запропаститься? А я-то полагался на этого бродягу!
— Пойду в дом, может быть, Ирен знает, где он. Коуди кивнул.
— Аи загляну во флигель — может, Ребу наскучило сторожить и он залег спать.
Кэсси бросилась в дом. В прихожей никого, на кухне тоже пусто. Схватив лампу, стоящую на столике в гостиной, она поднялась на второй этаж, чувствуя, как колотится сердце. Произошло что-то нехорошее. Она ощущала это всей кожей. Так и есть: дверь в детскую распахнута настежь. Кэсси вошла внутрь, высоко подняв над головой лампу. Кровати были пусты. Крик застрял у нее в горле, но вырвался наружу с леденящей кровь силой, когда она увидела неподвижно лежащую на полу Ирен.
Через несколько секунд на лестнице послышался топот, и в комнату, бешено сверкая глазами, ворвался Коуди, готовый растерзать любого, кто посмел угрожать Кэсси.
— Что с ней? — с трудом переводя дыхание, спросил он, увидев Ирен, которая казалась бездыханной.
— Дети… — пробормотала Кэсси. Дальнейшие объяснения были не нужны, так как Коуди заметил пустые детские постели.
— Подлая свинья! Я распну этого проклятого Реба на заборе, когда доберусь до него! Услышав стон Ирен, Коуди бросился рядом с ней на колени.
— Ирен, что произошло? Где Эми и Брэди? Ирен приоткрыла глаза, полные боли.
— О-о-о… моя голова!.. Меня кто-то ударил.
— Ты не разглядела кто? — спросил Коуди резче, чем ему хотелось. — Сколько их было? Кэсси помогла Ирен сесть.
— Я никого не видела. В детской раздался какой-то шум, и я зашла посмотреть, что происходит. Кто-то обхватил меня сзади, и потом… потом я не помню.
— Проклятие! — выругался Коуди, поднимаясь на ноги. — Я обещал охранять детей, я отвечал за их безопасность, а сам… валял дурака и роще, как какое-то дикое животное, учуявшее запах самки!
Красные пятна медленно проступили на шее Кэсси. Виноват не только Коуди. Она вела себя еще хуже, полеживая на травке и вовсю получая удовольствие. «Идиотка! Кретинка! Дура безответственная!» — казня себя, мысленно кричала Кэсси.
— От кого их нужно было охранять, Коуди? — спросила она, немного успокоившись. — Почему ты мне ничего не рассказал? Я ведь потому и поехала сегодня вечером за тобой, чтобы узнать, что ты скрываешь. Мне надоело блуждать в потемках. Ведь я тоже люблю ребят!
— Ты права, Кэсси, — ответил Коуди. — Ты должна знать, что происходит. Помоги Ирен добраться до постели и уложи ее. Потом заходи ко мне, и я все тебе расскажу, пока буду паковать вещи. Я собираюсь искать детей.
