Но существовала и глубинная часть ее сознания — гораздо
более глубокая, нежели старая подруга Практичность-Благоразумие — и именно
оттуда пришел ответ: ей нужны такие сны, вот кому. Ей. Да, разумеется, она
сохранит бутылочку и ее содержимое, но не для себя. Потому что человек,
забывающий о прошлом, склонен повторить прежние ошибки.
Она подняла глаза и посмотрела на Билла. Он взглянул на нее
сверху вниз широко раскрытыми глазами, подернутыми дымкой удовольствия. Он
растворился в ней, и она растворилась в нем, позволяя увести ее туда, куда он
стремился ее увести, и они оставались там долгое, долгое время, отчаянно
храбрые моряки, пустившиеся в плавание на маленьком кораблике ее кровати.
8
Ближе к середине утра Билл рискнул выйти из дома, чтобы
купить воскресную газету и заодно прихватить свежих булочек к завтраку. Рози
приняла душ, оделась и присела на край кровати, похлопывая босыми ногами по
полу. Она ощущала парящие над простынями отдельные запахи каждого из них, а
также тот, который они создали вместе. Она подумала, что никогда не знала более
приятного запаха.
А что самое прекрасное? Ну, это легко. На пододеяльнике нет
крови. Ни на пододеяльнике, ни в других местах.
Ее джинсы почему-то мигрировали под кровать. Она выудила их,
подцепив штанину пальцами ноги, затем извлекла из потайного кармашка крохотную
бутылочку. Она отнесла джинсы в ванную, где за дверью стояла пластмассовая
корзина для белья. Бутылочка на время отправится в аптечку; она легко спрячется
за пузырьком мотрина. Прежде, чем бросить джинсы к остальной грязной одежде,
она порылась в других карманах, следуя скорее давней привычке, чем ожидая найти
там что-то… но тут ее пальцы наткнулись на какой-то предмет на дне
используемого гораздо чаще переднего левого кармана. Она вытащила предмет,
положила его на ладонь и вздрогнула, услышав отчетливо зазвучавший в голове
голос Мареновой Розы: «Сувенир… поступай с ним так, как считаешь нужным».
Нормановское кольцо выпускника Полицейской академии.
Она надела его на большой палец, поворачивая и так, и этак,
подставляя под поток света, проникавший в ванную через небольшое окошко с
матовым стеклом. Свет поблескивал на словах «Служба, верность, общество». По
ней снова пробежала дрожь, и на мгновение почудилось, что Норман вот-вот
материализуется рядом со своим бессменным талисманом.
Полминуты спустя, когда бутылочка Доркас была надежно
запрятана в шкафчике аптечки, она вернулась к смятой постели, в этот раз не
обращая внимания на все еще витавший запах мужчины и женщины. Сейчас ее
внимание приковала прикроватная тумбочка; о ней она думала, на нее смотрела. В
тумбочке есть ящик. Туда она и положит нормановское кольцо — на время. Позже
Рози решит, что с ним делать, пока что ей хотелось побыстрее убрать его с глаз
долой. Опасно оставлять кольцо на виду, особенно если учесть, что лейтенант
Хейл непременно забежит на огонек с неистощимым запасом старых вопросов,
пополнившихся несколькими новыми, и, пожалуй, не стоит дразнить гусей,
выставляя напоказ нормановское кольцо выпускника Полицейской академии. Совсем
не стоит.
Она выдвинула ящик, сунула руку поглубже, чтобы оставить
кольцо в дальнем углу… да так и замерла с вытянутой рукой.
В ящике уже находилось кое-что. Клочок синей ткани,
аккуратно сложенный конвертиком. По всей поверхности проступали пятна
маренового цвета, похожие на капли полузасохшей крови.
— О мой Бог! — прошептала она. — Семена!
Рози достала сверточек, некогда являвшийся частью дешевой
хлопковой ночной рубашки, присела на кровать (ноги вдруг отказались держать ее)
и положила его на колени. Мысленно она услышала голос Доркас, предупреждающий
ни в коем случае не пробовать плоды на вкус, даже не подносить ко рту пальцы,
которые касались семян. Помгранатовое дерево, вспомнила Рози, но что это за
растение на самом деле?
Она отвернула края ткани и посмотрела на семена. Сердце в
груди мчалось, как скаковая лошадь.
«Выбросить их, — подумала она испуганно. — Выбросить сейчас
же».
Оставив кольцо покойного мужа под настольной лампой — им она
займется позже, — она вернулась в ванную, неся лоскут с семенами на раскрытой
ладони перед собой. Рози не знала, как долго отсутствовал Билл, ибо потеряла
счет времени; понимала только, что он скоро должен вернуться.
«Пожалуйста, — взмолилась она, — пусть очередь в булочной
окажется длинной».
Она подняла крышку унитаза, опустилась на колени и взяла
двумя пальцами первое семечко. До этого ей подумалось, что, возможно, перейдя в
этот мир, зернышки лишились своей колдовской силы, но кончики пальцев
моментально онемели, доказывая обратное. Пальцы потеряли чувствительность, но
впечатление было не таким, словно она отморозила их; скорее ей казалось, будто
странная амнезия передается от семян самой плоти. Тем не менее Рози не сразу
рассталась с зернышком.
— Одно за лисицу, — произнесла она, немигающим взглядом
взирая на семя, и затем уронила его в унитаз. Вода мгновенно окрасилась в
зловещий мареновый цвет, словно распустившийся цветок, как будто кто-то сунул
туда руку с рассеченными венами или в воду попали капли крови из перерезанного
горла» Поднявшийся от воды запах, однако, не напоминал запах крови, это был
тяжелый, горьковатый, с явным металлическим оттенком аромат ручья, протекавшего
за Храмом Быка, — настолько едкий, что на глазах Рози тут же выступили слезы.
Она взяла из пакетика второе семечко и подняла его к глазам.
— Одно за Доркас, — произнесла она, бросая его в унитаз.
Цвет стал более сочным и насыщенным — не вода с кровью, а сама кровь, — а запах
ударил в ноздри с такой силой, что слезы заструились по щекам непрерывным
потоком. Глаза Рози покраснели, словно она стояла среди гор нарезанного лука.
Она извлекла третье зернышко и занесла руку над унитазом.
— И одно за меня, — проговорила она. — Одно за Рози.
Но когда попыталась бросить зернышко в унитаз, ее пальцы не
разжались. Она попробовала еще раз с тем же успехом. В тот же миг разум ее
наполнился голосом безумной женщины, звучавшим с убедительной
рассудительностью: «Помни о древе. Помни о древе, маленькая Рози. Помни о
древе…»
— Помни о древе, — вполголоса пробормотала Рози. — Да, это я
заучила на память, но о каком древе? И что, черт возьми, от меня требуется?
Бога ради, скажите, что я должна сделать?
«Не знаю, — призналась Практичность-Благоразумие. — Но что
бы там ни было, заканчивай свои дела поскорее. Билл может вернуться в любую
минуту. В любую секунду».
Она нажала на рычаг сливного бачка, следя за тем, как вода в
унитазе постепенно светлеет и становится, наконец, прозрачной. Затем вернулась
к кровати, села и уставилась на единственное семечко, оставшееся в покрытом
пятнами лоскуте голубой ткани. Перевела взгляд на кольцо Нормана. Снова
посмотрела на зернышко.
