Этим круг проблем не ограничивался. Норман был твердо
убежден — и это неоднократно подтверждал его печальный опыт — в бесполезности
всякой маскировки, которая в подобной ситуации являлась прямым путем к провалу.
Если на то пошло, есть лишь один еще более надежный способ испоганить даже
идеально подготовленную засаду, устроенную после тщательнейшего шестимесячного
наблюдения и обработки гор информации — это положиться на незаменимую рацию,
которая в самый ответственный момент, когда вы уже собираетесь обрушить
сокрушительный удар на голову какого-нибудь подонка, вдруг начинает хрипеть и
свистеть, потому что шатающийся поблизости пацан спустил на воду
радиоуправляемую игрушечную лодку или решил развлечься, догоняя игрушечный
гоночный автомобиль.
«Хорошо, — подумал он. — Нечего сожалеть из-за того, чего
достичь невозможно. Помнишь, что говорил старый Уайти Слейтер — ситуация
такова, какова она есть. Единственный вопрос — как ты собираешься справиться с
ней. И никаких „попозже“! До проклятой вечеринки всего двадцать четыре часа, и
знаешь, что тебе светит, если упустишь ее на пикнике? Будешь бегать по городу
до самого Рождества без толку. К тому же, если ты не обратил внимания раньше,
городишко-то не маленький, совсем не маленький».
Он встал с постели, прошел в ванную и принял душ, стараясь,
чтобы горячая вода не попадала на обожженную руку. Надел выцветшие джинсы,
неброскую зеленую рубашку и кепку с эмблемой «Чикаго Соке», сунул в карман
рубашки дешевые солнцезащитные очки — пригодятся позже. Спустился на лифте в
холл отеля, купил в киоске газету и маленькую упаковку медицинского пластыря.
Ожидая, пока нерасторопный увалень в киоске отсчитает положенную сдачу,
заглянул ему через плечо и сквозь стеклянную заднюю стенку газетного киоска
увидел лифты для обслуживающего персонала. В тот самый момент двери одного
открылись, и в холл вышли три смеющиеся, оживленно болтающие горничные. Все
трое несли с собой сумочки, и Норман решил, что они отправляются на обеденный
перерыв. Одну из них, среднюю, он где-то видел раньше — стройная, симпатичная,
пушистые светлые волосы, — но не в отеле. Через секунду память подсказала, что
блондинка какое-то время шла перед ним, когда он искал «Дочерей и сестер».
Красные обтягивающие брючки. Соблазнительная маленькая попка.
— Пожалуйста, ваша сдача, — произнес продавец. Норман не
глядя сунул мелочь в карман. Впрочем, он не смотрел и на горничных,
прошествовавших мимо него, даже на ту, с соблазнительной попкой. Просто уложил
случайно возникшее воспоминание на нужную полочку, не более — обычный рефлекс
полицейского, колено, дергающееся без удара молоточка. Сознательная часть мозга
сосредоточенно работала над одной-единственной мыслью: каким образом обнаружить
Роуз, не выдав себя.
Он направлялся по холлу к выходу из отеля, когда его слуха
достигли слова, настолько созвучные его размышлениям, что поначалу ему
показалось, будто он произнес их сам: Эттингер-Пиер.
Норман сбился с шага, сердце совершило головокружительный
кувырок, волдырь на ладони завибрировал острой болью. Но замешкался лишь на
долю секунды — совершил всего один неверный шаг — и затем продолжил путь, как
ни в чем не бывало, шагая с опущенной головой к вращающимся дверям отеля. Со
стороны все выглядело так, будто его ногу на миг свело сильной судорогой,
которая тут же прошла, не более, и это хорошо. Он не имел права на ошибку, вот
в чем суть. Окажись женщина, произнесшая эти слова, одной из обитательниц
публичного дома под названием «Дочери и сестры», она может узнать его, если он
лишним движением или еще чем-то привлечет ее внимание… возможно, она уже узнала
его, при условии, что это та блондинка, вместе с которой он накануне переходил
улицу. Он понимал, насколько ничтожна вероятность подобного поворота событий —
будучи полицейским, Норман тысячу раз убеждался в полном отсутствии
наблюдательности у большинства на удивление тупоголовых сограждан, — однако
время от времени такое случалось. Убийцы, вымогатели, грабители банков,
укрывавшиеся от полиции достаточно долго, чтобы оказаться внесенными в
составляемый ФБР список десяти самых опасных преступников, неожиданно
оказывались за решеткой милостью какого-нибудь клерка, чье знакомство с
полицией сводится к чтению книжек из серии «Настоящий сыщик», или благодаря
пьянчуге-электрику, приходящему в неописуемый восторг от криминальных фильмов,
которые показывают по телевизору. Норман понимал, что не должен
останавливаться, но…
…но ему необходимо остановиться. Он резко свернул вправо от
двери и опустился на одно колено спиной к женщинам, делая вид, что
зашнуровывает туфлю.
— …жалко пропустить концерт, но если мне понадобится машина,
я не смогу…
И они скрылись за дверью, однако того, что Норман услышал,
оказалось достаточно, чтобы утвердиться в мысли: женщины беседуют о пикнике,
они говорят о концерте, которым должно завершиться празднество, о какой-то
группе под названием «Индиго Герлс», скорее всего, компании лесбиянок. Значит,
существует вероятность того, что эта бабенка знакома с Роуз, Вероятность
небольшая — завтра в Эттингер набьется куча народу, не имеющего ни малейшего
отношения к «Дочерям и сестрам» — но все же она есть. А Норман принадлежал к
числу тех людей, которые верят в указующий перст фортуны. Черт возьми, он даже
не знает, которая из них говорила!
«Пусть это окажется блондинка, — взмолился он, быстро выпрямляясь
и выходя через вращающуюся дверь вслед «за женщинами. — Пусть это будет
блондинка с ее большими глазами и соблазнительным задом. Пусть это будет
блондинка, ну помоги же мне…
Следить за ними, разумеется, опасно — как знать, в какой
момент кто-то из них лениво обернется и завоюет дополнительное очко в игре
«Узнай физиономию», — однако на данном этапе ничего другого ему не оставалось.
Он направился за ними прогулочным шагом, повернув голову в сторону, как будто с
интересом разглядывая выставленные в витринах дешевые побрякушки.
— Как у вас сегодня с наволочками? — обратился к двум другим
мешок с кишками, топавший по краю тротуара, рядом с проезжей частью. — У тебя
порядок, Пэм?
— Я даже не считала их, чтобы не портить себе настроение, —
ответила блондинка.
И они дружно расхохотались — пронзительно-визгливым смехом,
от которого у Нормана всегда возникало такое ощущение, словно во рту трескались
пломбы. Он мгновенно остановился, впившись взглядом в витрину со спортивной
одеждой, давая возможность горничным удалиться на безопасное расстояние. Это
она — точно, без дураков. Именно блондинка произнесла волшебные слова
«Эттингер-Пиер». Может, это все меняет, может, абсолютно ничего не значит. В
настоящий момент он слишком взволнован, чтобы хладнокровно во всем разобраться.
Одно несомненно — ему невероятно пофартило; с неба свалилась зацепка вроде тех,
на которые молишься, работая над долгим и запутанным делом, случайное везение,
приходящее к истинному полицейскому гораздо чаще, чем можно предположить.
Но пока что он спрячет зацепку в анналы подсознания и
продолжит разработку плана А. Даже не станет наводить о блондинке справки в
отеле, по крайней мере, пока. Он знает, что ее зовут Пэм, а это уже хорошее
начало.
