Рука непроизвольно скомкала записку, скатала ее в шарик. Но почему же тогда у нее так больно защемило сердце, когда она прочла его холодные слова?
Бросив на пол комочек бумаги, Саманта направилась к двери, ведущей на веранду. Флетч скоро позвонит ей. Он всегда выполняет свои обещания. Значит, ей надо успокоиться, чтобы он не понял по ее дрожащему голосу, как сильно задел Саманту его неожиданный отъезд. Он не должен знать…
А чего, чего, собственно, не должен знать Флетч? Она так долго не решалась признаться себе даже мысленно, что теперь сама плохо понимала, что же происходит с ней на самом деле. Но настала пора приподнять занавес. Она слишком долго трусила.
Открыв французское окно, Саманта впустила в комнату теплый соленый воздух. Ночь была тихой и ясной, такой тихой, что Саманта слышала шелест морской волны, набегавшей на берег. Но не стоило поддаваться очарованию ночи. Саманта опустилась в кресло, пальцы ее отчаянно сжимали плетеные подлокотники.
Ей надо подумать, разобраться в себе. Когда Флетч позвонит, она должна твердо знать, чего же хочет на самом деле.
Телефонный звонок раздался через час. Встав с кресла, Саманта быстро прошла в комнату и взяла трубку.
– Алло?
– Саманта? Я разбудил тебя? Странно, но, услышав его голос, она чуть было не рассмеялась от радости.
– Нет, Флетч, я ждала твоего звонка.
– Черт побери, опять я задал дурацкий вопрос. – На другом конце провода наступила тишина. – У меня мало времени, – продолжил Флетч через несколько секунд. – Самолет вылетает через пятнадцать минут. А завтра утром Скип вернется обратно.
– В этом нет необходимости. – Саманта с удовольствием отметила, что голос ее больше не дрожит. – Со мной все будет хорошо. И мне вовсе не нужен для этого Скип.
– Но ты не будешь ждать меня на вилле. Скип отвезет тебя в Париж и побудет с тобой там, пока ты не устроишься в моем поместье.
Рука ее отчаянно сжимала трубку.
– Ты так хочешь? И ты прилетишь ко мне туда?
Снова последовала пауза.
– Боюсь, это будет не скоро.
Саманта попыталась рассмеяться.
– Знаешь, если ты не решил воспользоваться искусственным оплодотворением, зачать ребенка на расстоянии будет довольно сложно. Или ты пошлешь за мной, когда у тебя будет время? Как посылал за Монетт Санторе?
Флетч пробормотал себе под нос что-то, подозрительно напоминавшее ругательство.
– Нет, я думал… Я решил, что лучше подождать, пока ты окрепнешь. Не стоит пытаться зачать ребенка, пока ты не оправилась окончательно от последствий ранения.
Искрящаяся радость наполнила вдруг все существо Саманты. Так он думал о ней, заботился! Значит, Флетч все же неравнодушен к ней.
– Но я чувствую себя абсолютно здоровой, – с жаром воскликнула Саманта. – Я начала набирать вес, отдохнула и…
– Нет, – перебил ее Флетч. – Будет лучше и для тебя, и для ребенка, если мы подождем. Значит, мы будем ждать.
Господи, ну как он не понимает!
– Но я все равно могла бы приехать к тебе.
– Я буду занят ближайшие несколько месяцев, – уклончиво ответил Флетч. – Тебе лучше поселиться в моем поместье в пригороде Парижа и начать брать уроки рисунка и живописи. Ведь нам некуда торопиться.
– Да, некуда, – печально повторила Саманта. – Ты очень терпеливый мужчина, Флетч. Наверное, я должна быть тебе благодарна.
– Что-то не слышу благодарности в твоем тоне. Неужели я так сильно обидел тебя, Саманта?
– Да нет, почему… – Она вдруг замолчала. Пожалуй, не стоит лгать ему. – Да, ты обидел меня, Флетч. – Саманта прочистила горло, собираясь с духом. – Сама не знала, что я – такая эгоистичная особа, но, согласись, не слишком лестно для женщины, когда мужчина улетает на такое расстояние, только бы не заниматься с нею любовью.
– Не говори ерунды, – грубо перебил ее Флетчер. – Ты возбуждаешь меня, как не возбуждала ни одна женщина в моей жизни. Неужели ты этого не заметила? Я ведь чуть не сошел с ума, когда мы занимались с тобой любовью. Мне больно даже, когда я думаю о том, как приятно было… – Флетч подавил тяжелый вздох. Когда он заговорил снова, тон его был нарочито легкомысленным: – Тебе, малышка, не стоит беспокоиться, хочу ли я тебя, если это то, что тебя волнует. – Саманта молчала. – Саманта? – тихо позвал он.
– Именно это меня и беспокоило, – тихо произнесла она, радуясь про себя тому, что все же смогла доставить удовольствие Флетчеру. Он не разочаровался, познав ее тело. Он хочет ее. Что ж, это не так уж мало. На этом уже можно что-то строить. – Спасибо, что сказал.
– Саманта, ради бога… – Флетч снова замолчал, подбирая нужные слова. – Сейчас мне надо идти. Я отдал необходимые распоряжения своему парижскому адвокату. Тебе будет выдаваться определенная сумма на все расходы. Счета за дом поступают к тому же адвокату, это не должно тебя волновать. А если что-нибудь понадобится, обращайся к Скипу.
– Хорошо.
– И еще одно. Я позабочусь о том, чтобы новости о нашем бракосочетании не просочились в прессу. Тебе будет куда свободнее в Париже, если никто не будет знать, что ты моя жена. Мало ли вокруг придурков, которых привлекает запах больших денег.
– Хорошо.
– Знаешь, Саманта, ты не ошиблась, когда согласилась выйти за меня. Предоставь все мне, и ты не пожалеешь.
– До свидания, Флетч. Ты должен успеть на свой самолет.
– До свидания, Саманта.
В трубке щелкнуло, и в комнате наступила тишина. Саманта медленно опустила трубку на рычаг, глядя невидящим взглядом на телефон. За последние два часа она так быстро переходила от надежды к отчаянию, затем снова к надежде, что теперь у нее слегка кружилась голова.
Она не безразлична ему. Значит, у нее есть шанс. В конце концов, брак их не был таким уж необычным. В средние века брачные союзы вообще совершались из соображений взаимной выгоды. А любовь очень часто приходила позже. Она тоже может сыграть на страстном желании Флетча, как делали женщины много веков подряд. Но надо действовать осторожно. Ничего не требовать, не допускать, чтобы Флетч почувствовал себя виноватым. Это было бы чудовищной ошибкой.
И не показывать ему, какие чувства испытывает на самом деле она сама.
Нет, Флетч Бронсон ни за что не узнает раньше времени, как сильно она его любит.
Глава 7
– Если тебе самой не надоело жить на этом чертовом чердаке, подумай хотя бы обо мне, – Скип вытянул ноги и угрюмо уставился на незаконченный скульптурный портрет Флетчера Бронсона, над которым работала Саманта. – Флетч не позволит мне вернуться в Нью-Йорк, пока ты не переедешь в усадьбу, а я ненавижу этот чертов город. Парижане терпеть не могут американцев.
