– Понятно. – Гален соскочил со своего вороного жеребца. – Тогда вы не будете возражать, если я искупаюсь вместе с вами. – Он ступил в озеро и пошел на глубину, пока вода не достала до подбородка. – Бог мой, как холодно!
– Ведь еще только апрель. – Она энергично отжала волосы, а затем вновь погрузилась в воду с головой. – А в вашей стране озера холодные?
– Не такие. Тамровия находится на Балканах, а Седикхан – в пустыне. – Он окунул голову и принялся тереть ее так же энергично, как и Тесс. – Хотя на холмах около Заландана озера, пожалуй, не теплее.
Его мокрые волосы блестели на солнце, как черный агат, а лицо под темным загаром покраснело от холода. Яркие лучи солнца коснулись его бронзовой кожи, придав ей почти золотой оттенок, и Тесс поймала себя на том, что зачарованно смотрит на него. Молодой шейх не был миловиден, как Алекс. Его высокие скулы, словно высеченные из камня, своими резкими, четкими очертаниями напоминали гранитные скалы, разбросанные по берегу озера. Тяжелые голубоватые веки прикрывали темные, глубоко посаженные глаза. Он так же отличался от других придворных, как волки, на которых охотился ее отец, от изнеженного Аполлона. Он казался жестче, сильнее, яростнее. И поступал иначе, чем другие. Ни секунды не колеблясь, он полез в вонючую топь, чтобы спасти ее, – как и она, не раздумывая, прыгнула за Аполлоном. Даже Алекс, любя ее, попытался найти безопасный для себя способ ее спасения.
Она очнулась, услышав вопрос Галена:
–Почему вы так смотрите на меня, килен?
– Килен?
– Это значит “маленькая” или “малышка” на моем языке.
– О! – Она отвела взгляд. – Я лишь хотела узнать, почему вас зовут “золотой”? Из-за цвета вашей кожи?
Он помолчал, насмешливо улыбаясь.
– Неужели обо мне говорят и в классных комнатах? Нет, меня называют “золотой” из-за золота в моем кошельке.
Она вновь посмотрела на него.
– Вы очень богаты?
– Как Мидас, славившийся своими сокровищами. Мои холмы возле Заландана полны золота. – Его губы скривились в усмешке. – Я так богат, что меня терпят при вашем королевском дворе и, более того, даже домогаются моего общества, несмотря на то, что я всего лишь варвар из дикой страны.
В его тоне Тесс послышалась боль, и она попыталась утешить его.
– Варвар – значит дикий, правда? Думаю, звучит совсем неплохо. В лесу много чудесных диких созданий.
– Но их не приглашают во дворцы.
– А должны, – заявила она.
– Интересно, как вы заговорите через пять лет.
– Как и сейчас. – Она выбралась из воды и плюхнулась на землю. Аполлон взобрался на берег следом за ней.
Туфли Тесс потеряла, и ее коричневое бархатное платье представляло собой мятую тряпку; скорее всего ей здорово попадет за это приключение, но она об этом сейчас не беспокоилась. Ей нечасто позволяли разговаривать со взрослыми, а Гален Бен Рашид оказался самым интересным человеком из всех, кого ей до сих пор приходилось встречать.
– Нет, я не изменюсь.
– Посмотрим. – Гален выбрался на берег и растянулся возле нее. – Я буду очень удивлен, если вы останетесь прежней. Ваша сиятельная матушка не благоволит ко мне.
– Она боится моего отца, а я не думаю, что вы ему нравитесь.
– Почему же он ей так страшен? Тесс с удивлением взглянула на него.
– Потому что бьет ее, если чем-нибудь недоволен.
– Неужели? – Гален взглянул на девочку. – А вас он тоже наказывает, когда сердится?
– Конечно, – она говорила, как о чем-то само собой разумеющемся. – Моя мама считает, что так со своими детьми поступают все отцы. А вы разве своих не бьете?
– У меня нет детей, – ответил Гален. – И в семьях Эль-Залана не принято бить женщин. Гораздо лучше по-другому ими повелевать.
–Как?
– Неважно.
– Наверное, вы просто не признаетесь. Мама говорит, некоторые мужчины не хотят, чтобы об этом узнали, но все они жестоко наказывают своих жен и детей.
– У меня нет жены. – Он нахмурился. – И я не бью беспомощных женщин.
– Не сердитесь. Не будем больше говорить об этом. – Она потянулась и погладила мокрую шерсть Аполлона. – Я не хотела огорчить вас. На самом деле, мне кажется, вы мне нравитесь.
– Я польщен. – Он криво усмехнулся и наклонил голову. Она вспыхнула.
– Нет, правда. Это так. Из людей лишь немногие мне симпатичны, но вас я выделяю. – И добавила неловко: – Я благодарна вам, что не бросили меня в болоте. Очень благородно с вашей стороны, не задумываясь, ввязаться в такую неприятность и спасти меня с Аполлоном.
– С моей стороны это был всего лишь эгоизм. Мои планы могли быть нарушены, если бы я смотрел, как трясина затягивает ваше безжизненное тело. А у меня сорвалась бы важная встреча с его величеством.
– Вы шутите. – Она неуверенно улыбнулась. – И вы спасли Аполлона.
– Почему вы назвали его Аполлоном? Потому, что он красивый?
Она потрясла головой.
– Из-за Дафны.
– Дафны?
– Это не их настоящие имена. Год назад отец купил Аполлона и Дафну при русском дворе, их тогда звали Волк и Феба. Мой папа хотел развести стаю гончих. – Она вздохнула. – Но Дафна не допустила к себе Аполлона. Гален прыснул со смеху.
– И вы назвали ее Дафна, как ту нимфу, которую боги превратили в лавровое дерево, чтобы она могла избежать любовных притязаний Аполлона? – Она кивнула. – Однако Аполлон тщетно обнимал дерево, ему просто пришлось сделать лавр своим священным растением.
– Но, возможно, они исправятся. – Она обеспокоенно нахмурилась. – Мой отец очень сердится на них.
– Но гнев его вы ощутите и на себе, если не вернетесь к своей служанке как можно скорее.
Они обернулись на цоканье копыт. Алекс остановился возле них и бросил Галену сапоги.
– Вы выглядите несколько лучше, чем когда я вытягивал вас из трясины.
– Мы сейчас стали гораздо лучше, – возмущенно уточнила Тесс. – Мы чистые и совсем не пахнем. – Девочка медленно поднялась на ноги. – Но я должна идти.
Она тянула время. Ей очень не хотелось уходить от них. С Алексом ей всегда было весело, а что касается его друга… Она никак не могла понять, какие чувства он у нее вызывает. Многих людей она считала легко предсказуемыми, но шейх приводил ее в замешательство. Он оставался… темным внутри. Не черным, каким бывает зло. Он казался ей ночной мглой. Но Тесс любила ночь больше, чем день. Когда спускались сумерки, повседневная реальность восхитительным образом преображалась, накрываясь волнующим покровом таинственности. Она присела в реверансе и осторожно улыбнулась Галену.
