– Виана дала мне ларец с драгоценностями, и там лежало это. Она сказала, вы настаиваете, чтобы я не снимала его. – Ее губы сжались. – Мне не нравятся безделушки.
– И тем не менее вы будете носить его.
– Не хочу.
– Это не украшение. Только членам моей семьи позволено носить такой талисман.
Внезапно она как бы со стороны увидела себя, лежащей перед ним на подушках совершенно обнаженной.
– Пусть Виана тогда и носит.
– У нее есть свой, она его всегда надевает, выходя за пределы дворца. – Взглянув на нее, он увидел, что она готова взбунтоваться. – Почему вы сердитесь? Это же защитит вас.
– Я подумаю об этом. – Она обошла Павду слева, минуя Сайда, смотревшего в пространство отчаянным взглядом, он тщетно пытался стать невидимым.
– Или вы будете носить это украшение, или вы не покинете своих покоев.
Она вызывающе взглянула на него, его лицо выражало жесткую непреклонность. Он резко кивнул в сторону дворца.
– Оставь нас, Сайд.
Молодой человек что-то облегченно пробормотал и передал поводья Галену. В следующий момент он уже бежал по лестнице дворца, перепрыгивая через две ступеньки.
– Здесь не о чем говорить. Тесс, – сказал мягко Гален. – Я знаю, вы готовы к борьбе до победы надо мной, но только не в этом случае. Кулон будет охранять вас, и поэтому вы станете его носить.
– Что? – переспросила Тесс, провожая взглядом Сайда, вбегавшего во дворец. Она опять взглянула на Галена. – Почему вы отослали его?
Он моргнул, не ожидая такой резкой смены разговора.
– Я сказал, что намерен выиграть это сражение.
– И вы не хотели, чтобы он видел мое поражение? – Она с удивлением посмотрела на него. – Как странно. Моего отца никогда не волновало, если слуги становились свидетелями унижения моей матери. – Она предостерегающе подняла руку, увидев, что он собрался что-то сказать. – Знаю, я опять заговорила об отце. Попытаюсь впредь держать язык за зубами. А теперь помогите мне сесть на Павду. Я не уверена, что смогу легко перекинуть ногу через ее спину. Как вы полагаете, существует ли какая-либо естественная причина, по которой принято женщинам ездить в дамском седле?
Он нахмурился.
– Мы не закончили наш спор.
– Ну, конечно же, мы его закончили. – Она пристально взглянула на него. – Разве вы не видите, что я все еще не сняла этот безвкусный кулон?
– Но вы намерены носить его и впредь? Ее взгляд просветлел.
– Помогите мне сесть на Павду.
Он подошел ближе, поднял ее, и она села верхом.
– Ощущение очень… необычное.
– Это пройдет. – Он продолжал, прищурившись, смотреть на нее. – Почему вы больше не сердитесь?
– Я не сер… – Она оборвала себя, встретив его взгляд, и затем просто сказала: – Вы правы, я ненавижу чувствовать себя беспомощной, но я вынесу это, поскольку вы щадите мою гордость.
Он отвел взгляд.
– Мужчина также чувствует себя беспомощным, когда его охватывает вожделение. Он мучается и не может заснуть и хочет лишь одного – овладеть женщиной. Я хотел пойти к другой женщине, к любой женщине прошлой ночью, после того как оставил вас.
Она фыркнула.
– И вы, конечно” так и сделали?
– Нет.
– Почему?
– Я только что женился.
– Не понимаю.
– За мной также наблюдают. Я не могу допустить, чтобы кто-нибудь подумал, что я нашел вас недостаточно привлекательной.
Она покраснела.
– Я не дура. Я знаю, что мужчины не отличаются верностью, меня бы это не озаботило.
– Но это беспокоило бы меня.
– В самом деле? – Она нахмурилась. – Вы очень странный мужчина, мой маджирон.
– Допустим. – Он насмешливо улыбнулся. – А с тех пор, как я встретил вас, я заметил, что мои действия стали еще более непонятными даже мне самому.
– Я бы хотела, чтобы наши взаимоотношения стали бы… более ясными. Я не хочу принимать участие в игре в кошки-мышки.
– Даже совсем чуть-чуть? Скажите мне. Тесс, разве вы не находите эту ситуацию… интересной? Разве ваше сердце не бьется чуть быстрее оттого, что вы не знаете, что ожидать от меня?
– Возможно, но это не означает, что мне всегда приятно это чувство. Он рассмеялся.
– Потом станет легче. Страсть не может длиться двадцать четыре часа в сутки. Она вспыхивает и гаснет.
– Кажется, это весьма утомительно, а вы не производите впечатление терпеливого человека.
– Только когда результат того стоит. Внезапно он протянул руку и дотронулся до ее бедра. Тесс сжалась, ее взгляд метнулся к его лицу. Она почувствовала теплую тяжесть его ладони сквозь тонкую материю, и тело тут же напомнило ей об интимности его прикосновений, жаркая волна окатила ее до пят. Она облизала губы.
– Охрана…
– Они не видят нас. – Его закрывала от стражников дворцовая дверь. Не отрывая взгляда, он медленно поглаживал ее бедро. – Я, может быть, и терпеливый мужчина, – хрипло сказал он, – но не монах. Вот почему могут наступить минуты, как эти, когда мне станет необходимо дотронуться до вас.
Его рука прожигала ткань, и, опустив глаза, она увидела, как грудь наливается, упираясь в корсаж накидки. Он отнял руку и отступил на шаг.
– Но я приучил себя ждать. – Он вскочил в седло. – Я почти научился получать от этого удовольствие. Лишь бы ожидание не продлилось слишком долго.
– А если продлится? – спросила она неуверенно.
Неистовое безрассудство на какое-то мгновение прорвалось сквозь его обычную сдержанность.
– Тогда природа, возможно, возьмет верх над волей. Будем надеяться, что этого не случится. – Он повернул Селика и подобрал поводья Павды. – Сожмите Павду коленями и держите спину прямо. Я буду руководить вами, пока вы не привыкнете к новой посадке.
* * *
– Держитесь, черт возьми! – Селик тяжело скакал сзади, быстро нагоняя Павду. – Натяните поводья. Тесс!
Тон Галена стегал, как кнут, и ей надо бы послушаться шейха. Но, Святые небеса! Она не хотела останавливаться. В это утро небо над головой ласкало своей яркой голубизной, пригревало солнце и ветер задорно трепал ее волосы, наполняя воздухом легкие и обжигая щеки. Кровь неистово неслась по жилам, и аллюр Павды постепенно перешел в галоп, затем в карьер, ей казалось, что она летит по воздуху. И она заставила Павду бежать во весь опор.
Вскоре Селик настиг ее и помчался рядом. Гален ухватился за поводья.
– Нет! – запротестовала она. – Еще нет! Она услышала его низкий довольный смех, когда он заставил Павду остановиться.
