Нотабль приземлился с обычной легкостью, сжался пружиной и вскочил на спину Аксара. Поистине тейаниту сегодня не везло.
— Прости, Квеш, — обратился Шедоуспан к кочевнику, корчившемуся на земле. — Можешь мне не верить, но я не хотел причинить тебе вреда. Когда ты купишь себе на мои деньги деревянную ногу и новую лошадь, подумай о том, стоило ли ради этого грабить Шедоуспана… Нотабль! Пошли, уберемся отсюда подальше. Кто знает, может, тут есть еще тейана помимо этих.
Лошади, встревоженные шумом, бесцельно бродили по загону. Ганс решительно взгромоздился на серого коня, принадлежавшего Квешу. Квеш был предводителем тейана, и остальные лошади, возможно, были приучены следовать за его конем. Во всяком случае, лошади обычно так и делают. Когда они встревожены и сбиты с толку, то они послушно следуют за тем, кто знает, куда двигаться, — или хотя бы делает вид, что знает.
Ганс встряхнулся, ударил коня пятками в бока, щелкнул языком и свистнул. Серый не проявил особого желания двинуться к выходу из загона. И тут Ганс припомнил последнее слово, которое он слышал от Квеша в пустыне.
— Хайя! — крикнул Шедоуспан.
Только высокая задняя лука седла спасла его от падения, когда поджарый серый конь с места рванул в галоп и стрелой помчался прочь из загона, словно ужаленный дюжиной шершней одновременно. Ганс отчаянно старался удержаться в седле.
Лошадь вырвалась из загона и понеслась по тропинке. Тропа петляла, но Ганс был слишком поглощен тем, чтобы не упасть с лошади, и не смог оценить хитрость тейана — если бы даже кто-то наткнулся на лесную тропинку, вьющуюся среди деревьев, то не смог бы понять, куда она ведет, пока не прошел бы ее до конца. Ганс был уверен, что слышит позади стук копыт, но не осмеливался оглянуться. Он изо всех сил цеплялся за седло. Он искренне надеялся, что Нотабль окажется достаточно умен, чтобы не попасть под копыта мчащихся коней.
Серый галопом вылетел на травянистую полоску, отделяющую лес от пустыни. Ценой немалых усилий Шедоуспану удалось заставить эту скотину свернуть влево, к востоку.
— Эй, помедленнее! Потише, ты, проклятая зверюга! Серый явно не понимал таких слов. Судя по всему, пасть у коня была тверже железа, да и характер примерно такой же. Он мчался, не сбавляя шага, словно намеревался обогнать ветер. Покрепче ухватившись за поводья и за переднюю луку седла, Ганс все-таки решился оглянуться назад. Остальные лошади мчались за ним! Оседланные, взнузданные, гривы и хвосты развеваются от быстрого бега. Они мчались следом за серым конем, словно на привязи.
Ганс не заметил человека, появившегося из-за деревьев слева от него, зато услышал, как тот выкрикнул что-то на языке тейана. Должно быть, это была команда, потому что серый внезапно свернул и галопом поскакал к человеку, стоявшему на одном колене у самой опушки леса. Это был Твел. Он поднял арбалет и прицелился так неспешно, как будто был уверен, что времени ему хватит на все. Очевидно, поднятый шум не только разбудил четвертого тейанита, но и заставил его протрезветь.
Ганс натянул поводья, стараясь в то же время прижаться к гриве коня, стать как можно меньшей мишенью. Серый конь нес его прямиком на наведенный арбалет.
— Вправо, будь ты проклят, вправо! Он ведь не промахнется!
Это действительно было так. Твел не мог промахнуться. Ганс уже чувствовал себя покойником. Но тут оказалось, что Инас действительно был необходим в этом ночном деле — для успеха всего предприятия и для того, чтобы Шедоуспану удалось выжить. Онагр вслепую проломился сквозь заросли кустарников и со всего маху налетел на Твела. Инас вроде и не заметил этого и помчался дальше, вопя во всю глотку. Крик Твела был заглушен душераздирающим ослиным криком.
Арбалет выстрелил. Ганс услышал пронзительное «вз-з-з» и сжал зубы. Однако он не увидел стрелы и ничего не почувствовал. Когда Твел брякнулся наземь, арбалетная стрела ушла куда-то в сторону. И как раз в этот момент серый конь почувствовал, что его всадник буквально рвет ему рот удилом справа. Серый повернул прочь от леса и помчался на восток.
— Инас! Славный старина Инас! Молодчина, Тупица! Сюда! — Ганс оглянулся назад. — Осторожно, не столкнись с моим табуном!
Инас скакал, прижав уши и задрав хвост. Точно так же мчались и остальные шесть лошадей. И Нотабль тоже. Кот бежал с невероятной скоростью. Догнав Инаса, мчавшегося слева от Ганса, Нотабль перешел на странный, скользящий бег прыжками. Он стелился над самой землей, словно леопард, настигающий жертву. И словно леопард, он вскочил на спину онагру — однако вовсе не затем, чтобы перегрызть ему глотку.
Когда Нотабль очутился на спине Инаса, тот со свистом втянул в себя воздух, а затем испустил громкое «ааа-ууу».
Нотабль не издал ни звука — он старался удержаться на спине своего одра. Гансу оставалось только надеяться, что кот запустил когти в одеяло и войлок, а не в шкуру самого Инаса.
Шедоуспану на мгновение пришла в голову мысль вернуться в лагерь тейана и забрать украденные у него деньги да и все, что захочет. Конечно же, это было бы глупо: Твел мог прийти в себя и вновь зарядить арбалет, да и Аксар вполне опомнился. К тому же все серебро могло находиться у Квеша. Скорее всего предводитель тейана вряд ли расстанется с деньгами добровольно, а Ганс не собирался убивать раненого человека из-за горстки монет.
Конечно же, думать об этом сейчас все равно, что плевать против ветра, как говорили в Лабиринте, который когда-то был домом Ганса.
Торжествующему Шедоуспану наконец-то удалось заставить лошадь двигаться в нужном ему направлении, однако с ее резвостью он ничего поделать не мог. И этот проклятый Железногубый, кажется, не собирался останавливаться, пока не проскачет половину мира. Вот уже в течение нескольких минут тейанский конь не обращал ни малейшего внимания на туго натянутые поводья.
— Жаль, что я не слышал, каким словом тейана останавливают лошадей или приказывают им идти шагом, — пробормотал Ганс, совершенно отчаявшись. — Если этот идиот будет скакать так, пока не устанет, то Мигни останется в сотне миль позади! Не знаю, вряд ли стоит говорить что-нибудь вроде «мип» и, уж конечно, такое простое словечко, как «хоа»…
Серый уперся в землю всеми четырьмя копытами и резко остановился. Это произошло в одно мгновение. Всадник вылетел из седла и приземлился примерно в шести футах перед мордой замершего коня.
— Ганс? Ганс, это ты, милый? Ганс! Ганс подобрал колени, осторожно повернул голову и уперся взглядом в серую конскую шею.
— Превосходно, — пробормотал он. — Значит, «мип», будь оно проклято! Мигни? Ты?… Со мной, кажется, все в порядке. Я.., э-э.., достал лошадей. Что-то вроде того. — Ганс сел, застонав, когда один или два позвонка неохотно вернулись на свое законное место, и осторожно выдохнул. Затем спросил:
— Мигни, что ты делаешь здесь? Проклятье, женщина.., ты все-таки пошла за мной?
Мигнариал бросилась к нему, выбравшись из кустов ежевики на освещенную бледной луной поляну.
