– Я начал посылать деньги, и ко мне регулярно стали приходить видеопленки. Таким образом он как бы стимулировал меня, чтобы я продолжал слать ему наличные.
Сэбин поднялся на ноги и стал снимать рубашку.
– Я не был глупцом. Я прекрасно понимал, что вы двое делаете со мной, но тем не менее продолжал платить. В общей сложности вы вытянули из меня двести тысяч долларов. Наверное, здорово надо мной смеялись, правда?
– Нет.
– Даже не знаю, верить тебе или нет, – пожал он плечами. – Впрочем, это не имеет ровным счетом никакого значения.
Теперь Сэбин возвышался над нею совершенно обнаженный, и Мэлори вдруг осознала, что и сама она лежит перед ним голая и беззащитная. Мерцающий свет играл на загорелых мускулах Сэбина, его широких плечах и подтянутом животе, густых каштановых волосах на груди и лобке. Сейчас он казался ей какой-то мифологической фигурой: Вулканом, а может быть, Зевсом.
– Я знал, что Бен никогда не выполнит свое обещание. – Сэбин раздвинул ее ноги и встал на колени между ними, а затем принялся медленно, чувственно гладить волосы на ее лобке, надавливая на него ладонью. – Братец слишком хорошо меня изучил. Он знал, что я ни за что не верну тебя ему.
Все правильно, Зевс ни за что не отступился бы от своего, но рядом с ней не Зевс, как сквозь туман подумала Мэлори. Это Сэбин. Впрочем, какая разница? Та же всесокрушающая сила, те же громы и молнии.
– Ну что, неужели тебя не возбудил рассказ о том, что ты сделала со мною? Давай-ка проверим. – Рука его спустилась чуть ниже. Мэлори ахнула и замерла. Сэбин поднял к ней лицо и улыбнулся. – Да, ты хочешь меня, и ты готова. Какое чудесное приглашение! Я чувствую, как крепко ты держишь меня. – Улыбка исчезла с его лица. – Я больше не в силах ждать, – низким голосом проговорил Сэбин, подаваясь вперед. – Скажи мне, что ты хочешь этого. Скажи, что хочешь вернуть мне долг.
– Я… хочу… тебя.
Сейчас, когда от каждого его движения по телу Мэлори прокатывались судороги наслаждения, ей было легко выговорить эти слова.
– Скажи, что ты должна это мне. Несмотря на окутавший ее дурман, женщина озадаченно наморщила лоб.
– Я не думаю… – начала она и тут же умолкла. Лицо Сэбина, нависавшее над нею, было нахмурено, требовало, чтобы она произнесла то, что ему хочется. Возможно, если это было сном, она и впрямь была ему кое-что должна. И вдруг, словно подтверждая эту мысль, из динамиков телевизора раздался ее собственный голос, который произнес: «Шесть месяцев. Все будет так, как тебе захочется, Сэбин». Пленка закончилась и начала автоматически перематываться к началу. Экран загорелся безжизненным синим цветом.
Но ведь она никогда не произносила этих слов! Значит, все, что происходит сейчас, и в самом деле сон. И если снящийся ей Сэбин считает, что она задолжала ему, почему бы не сделать человеку приятное?
– Да, я должна тебе это, – прошептала она.
– Верно, черт побери! Ты в долгу передо мной. – Слова звучали грубо, но прикосновения его губ к ее рту были нежны. – Люби меня, Мэлори. Подари мне себя…
Он глубоко вошел в нее, и ее крик рванулся наружу прямо в его губы.
Сэбин недоуменно поднял голову:
– Что за черт?..
Ее ногти глубоко впились в плечи мужчины. Внутри себя Мэлори ощущала что-то тяжелое, горячее и огромное. Если все вокруг нее и было сном, то это по крайней мере являлось реальностью.
Сэбин оставался совершенно неподвижным, а Мэлори хотелось большего. Она попыталась пошевелиться.
– Лежи, – резко прозвучал его голос. – Не двигайся. Мне нужно подумать. О Господи, ну разве я сейчас в состоянии думать!
Она снова пошевелилась, инстинктивно сжав мышцы вокруг того, что находилось внутри нее.
Сэбин сдался. Из недр его тела донесся глухой звериный рык, и он начал двигаться, вколачивая себя в нее, погружаясь с каждым разом все глубже. Дыхание его стало резким, он почти хрипел.
Мужчина опустил руки вниз, подсунул ладони под ягодицы Мэлори и приподнял их. Он действовал как одержимый.
– Сэбин… – Мэлори смотрела на его лицо, залитое голубым свечением, и то, что она видела, одновременно пугало ее и приводило в состояние транса. Он вновь поглощал ее, втягивал в себя, делал своей собственностью. Внезапно на нее волной накатился страх. – Нет!..
– Слишком поздно. – Он произносил слова сквозь сжатые зубы, будто каждое из них причиняло ему боль. – Ты… принадлежишь мне. Это было неизбежно.
Сэбин прикусил ее нижнюю губу. Напряжение достигло предела.
Мэлори выгнулась дугой.
– Сделай это, Сэбин… – закричала она, и все вокруг взорвалось для нее каскадом ослепительных брызг.
– Хорошо, любовь моя. – Голос его был низким, ликующим. – Сейчас… Еще чуть-чуть…
Еще несколько сильных толчков, и он внезапно замер, откинув голову назад. Его могучая шея выгнулась дугой, большое тело сотрясала дрожь, перешедшая почти что в конвульсии.
В следующий момент он опустил взгляд на Мэлори. Дыхание рывками вырывалось у него из груди.
– Боже милостивый, я едва не взорвался! Мне казалось, что я… – Сэбин умолк. На лице его появилась тревога. – Что с тобой?
– Не знаю.
Она вообще ничего не понимала. Сэбин все еще держал ее, и Мэлори по-прежнему полностью находилась в его воле – морально и физически. Однако теперь она ощутила еще и странное покалывание в мозгу. К ней постепенно начинало возвращаться сознание. Пустой экран телевизора слабо освещал погруженную во мрак комнату синим мерцающим светом. Только теперь до сознания женщины стало доходить услышанное от Сэбина, и она в изумлении уставилась на него.
Он отстранился и встал.
– Мы должны поговорить.
Сэбин поднял с пола свою рубашку из плотной синей ткани и набросил ее на плечи Мэлори. Она послушно продела руки в рукава, автоматически отметив, что от рубашки пахнет чем-то свежим и душистым. Сэбин застегнул на ней верхнюю пуговицу, затем снова поднялся на ноги, подошел к письменному столу и включил стоявшую на ней лампу. После этого он повернулся и посмотрел на Мэлори. Лицо его было мрачным.
– Нам необходимо прояснить несколько вещей.
Первое – это… – Он увидел ее лицо и мгновенно умолк. – Что случилось? Прекрати таращиться на этот чертов телевизор и смотри на меня!
Но Мэлори была уже не в состоянии смотреть на него. Она не могла сконцентрировать свой взгляд ни на чем, кроме мерцающего синего экрана. Рядом с ней – голый Сэбин Уайт, который только что занимался с ней любовью… Нет, это нельзя назвать любовью. Это похоть, порок. Мышцы на ее животе сжались от отвращения, словно отвергая эту мысль.
– Все это правда? То, что ты рассказал мне про Бена, про записи? Все-все? Это было… на самом деле? – прошептала она.
