– Я провел на этой кровати так много ночей, Мечтая о той ночи, когда здесь будешь лежать ты. – Он раздевался стремительно, но при этом не выглядел нетерпеливым и суетливым. Дани любила смотреть на его движения – сильные и уверенные на льду, небрежные и расслабленные дома. Энтони на секунду замер перед ней, обнаженный, бронзовая кожа словно светилась в красных отсветах огня, разгоревшегося в камине. Потом он сел на кровать рядом с ней и начал снимать с нее мягкие замшевые ботинки.
– Я так отчетливо представлял тебя здесь, на этой кровати. Твои рыжие волосы разметались по подушке, а темные глаза умоляли о любви. – Энтони чуть приподнял Дани и ловко снял с нее брюки, потом осторожно потянул вниз трусики с ее бедер. – Я представлял себе, как ты раздвигаешь ноги, как выгибается твое тело навстречу мне и ты словно приглашаешь меня…
– Энтони, здесь темно, и ты вряд ли видишь, что мои щеки темно-красного цвета, – поспешно прервала его Дани. – Как ты понимаешь, я не привыкла к таким откровенным разговорам.
Энтони протянул руку к лампе на прикроватной тумбочке, вспыхнул свет, и внезапно они оказались внутри небольшого круга света. Оба на секунду замерли от восхищения. Он так прекрасен, подумала Дани с восторгом, так совершенен. Она едва могла удержаться от желания погладить его рельефные мышцы. А его глаза… факелы, сверкающие надо льдом. Эти факелы жгли ее, заставляя испытывать чувственный голод, сжимающий все внутри, когда он разглядывал ее тело с томительной неторопливостью.
– Я много раз видел тебя почти голой, – начал Энтони неуверенно. – Я помню, как в Чикаго, после того, как ты выиграла юношеский чемпионат, я пришел в твою раздевалку. Марта делала массаж, и только угол простынки прикрывал твое тело. Я сел напротив в другом углу комнаты, разговаривал с Бо, но не мог оторвать глаз от рук Марты, гладящих твою спину. – Энтони порывисто вздохнул. – Это доводило меня до сумасшествия. Я не хотел, чтобы кто-то, кроме меня, касался тебя, вызывая выражения чувственного удовольствия на твоем лице. Я с трудом мог справиться со своими желаниями, боясь, что не выдержу, выгоню всех из комнаты и овладею тобою прямо на массажном столе. – Он заставил себя отвести восхищенный взгляд от тела Дани, чтобы посмотреть в ее глаза. – И это не было бы изнасилованием, Дани. Я бы доставил тебе такое наслаждение, что ты сама просила бы меня о продолжении. Да я знаю, что часто я только брал, ничего не давая взамен. Но с тобой было бы все иначе. Ты это понимаешь?
Она понимала только то, что таяла и растворялась под жарким призывным взглядом и что тянущая боль внизу была уже почти непереносима. Дани даже дышать становилось все трудней.
– Да, я понимаю, – обессиленно прошептала она. – Энтони, пожалуйста, больше ничего не говори. – Ее рука коснулась его плеча. – Ты нужен мне.
Дани почувствовала, как мышцы под ее рукой внезапно напряглись, и его лицо, которое только что было открытым и беззащитным, превратилось в равнодушную маску.
– Нет! Я уже сказал, что тебе никто не нужен. Ты слишком сильная для того, чтобы нуждаться в ком бы то ни было. – Взгляд Энтони все еще приковывал к себе, он протянул руку, чтобы с медлительной чувственностью погладить грудь Дани. Сердце ее забилось как сумасшедшее в ответ на его прикосновения. – Ты хочешь меня, так же, как я хочу тебя. – Его большой палец обводил твердый напряженный сосок, еще больше возбуждая ее. – И скоро ты захочешь меня гораздо больше. Но ты не нуждаешься во мне. Замни это.
«Он ошибается», – подумала Дани в смятении. Если это желание подавляет все ее чувств, разве оно не стало жизненной необходимостью? Она даже не может осознать его границы, оно заполнило ее целиком.
«Господи, – восхитился Энтони, – как она прекрасна, как загадочны ее глаза, полные истомы, и губы, полураскрытые и зовущие». Он наслаждался нежностью ее кожи, его рука мягко и неумолимо исследовала все ее ложбинки и возвышения. Но Энтони стремился к ее вожделенному лону, не смея все же спугнуть Дани своим нетерпением. Ему хотелось одного – раздвинуть ее ноги и вклиниться между ними. Дани готова принять его, она хочет его. Почему же он медлит? Это была изматывающая пытка – видеть рядом с собой Дани, обнаженную в его объятиях, и удержаться, не погрузиться в нее, не дать им обоим удовольствие и облегчение, которого оба хотят так страстно.
Энтони на мгновение закрыл глаза, словно отгораживаясь от этого мучительно прекрасного образа. Здравый смысл не давал ему возможности солгать себе. Дани хотела его, потому что он использовал для этого весь свой опыт. Энтони мог взять ее сейчас и строить на этом все их дальнейшие отношения, но он не хотел получить ее такой ценой. Сейчас Дани была смущена и не уверена в своих силах. А в ярком утреннем свете это смущение могло превратиться в гнев, обиду и, хуже того, в панику. В своей жизни Энтони имел дело отнюдь не с юными наивными девушками, и он боялся сделать неверный шаг в отношениях с Дани, которые значили для него так много! Любит ли она, знает ли сама, что он для нее значит. Или это он сам сумел воспламенить ее своим нетерпеливым желанием, своей страстью. Да, сейчас Дани в его власти, он возьмет ее, насладится ею, но даст ли он ей то, чего она, может быть, не сознавая этого, ждала и видела в своих мечтах?!
Хотя Энтони не считал себя слишком добродетельным мужчиной, он всегда гордился своим стремлением к справедливости. Он усмехнулся, когда представил себе, как долго это чувство справедливости продержалось бы, если бы его не подогревало опасение, что одно неосторожное Движение с его стороны может разрушить все его планы насчет Дани. Смог ли он сдержать свой порыв, если даже одно прикосновение ее руки возбуждало его с такой силой, которую он раньше испытывал только перед самым оргазмом, занимаясь любовью с самыми опытными женщинами. Энтони открыл глаза. Дани смотрела на него с возбуждающим томлением, которое затмевало его рассудок. Он отвернулся от Дани и погасил свет.
– Милая, давай полежим рядышком. Просто полежим. Сейчас я ничего больше не могу допустить.
Она покорно сделала то, о чем он попросил. Энтони откинул одеяло и осторожно укрыл ее, а потом нежно обнял. Он чувствовал сильное волнение, и сердце трепетно отзывалось на растущее желание, когда Дани покорно подлаживалась под все изгибы его тела. Бог свидетель, она была такой желанной, что Энтони не мог оставаться спокойным. Ее губы легко прикоснулись к его плечу, локон шелковистых волос упал на его щеку, и Энтони вобрал в себя легкий цветочный аромат ее духов. Этот запах он знал давно – Дани пользовалась этими духами.
Он лежал почти неподвижно, и Дани, прижавшись к его груди, чувствовала лишь железную твердость мускулов. Она никогда не знала, как прекрасно сильное мужское тело, так непохожее на ее – мягкое и гибкое. От каждого ее прикосновения Энтони возбуждался все больше и больше. Она ощущала это и никак не могла понять его холодности. Почему он так спокоен, почему словно отстранился от нее?
– Энтони. – Ее губы коснулись его шеи. – Люби меня, пожалуйста. Я не буду говорить, что ты мне нужен, если ты не хочешь, но ты же знаешь, что я хочу тебя так сильно, что теряю рассудок.
