– Тебе от этого будет плохо, – в отчаянии ответила Дани.
– А я думаю, что нет. – Он повернулся к двери, и на мгновение его глаза потеряли свою холодность, и в них промелькнули незащищенность и боль. – И ты не права. Если бы ты протянула мне руку, чтобы удержать меня от падения в пропасть, я бы тут же схватился за нее и попытался выбраться. Теперь я не позволю даже смерти разлучить нас.
* * *
Немецкая фигуристка легко и грациозно выполнила пируэт, который до недавней поры удавался только бельгийке Дениз Бильман, поразив всех наблюдавших за нею своей силой и прекрасной координацией движений.
– Она похожа на лебедя, – прошептала Дани на ухо Бо, когда они стояли и смотрели, как Нора Шмидт выполняет короткую программу. – И она очень сильная. Я заметила это в Брюсселе в прошлом году, когда она заняла третье место на чемпионате мира. Ее произвольная программа будет еще лучше, чем короткая.
– Не так уж она и хороша, – фыркнула Марта, тоже наблюдавшая за Норой. – У нее слишком длинные ноги – выглядит как цапля.
– Про Марджи Брендон ты говорила, что она как корова на льду, – мягко сказала Дани. – Скоро у нас соберется целый зверинец.
– Да, и я оказалась права: Брендон только четырнадцатая после обязательной.
– Программа Шмидт была практически безупречна. – Бо озабоченно кусал губы, глядя на темноволосую фигуристку, заканчивающую выступление прекрасно выполненным тройным прыжком. – Классический стиль в соединении с превосходной техникой скорее всего удержит ее на первом месте. Я надеялся, что она нечисто откатает, и тогда у тебя был бы шанс стать первой по результатам предыдущих этапов. Это сняло бы камень с твоей души.
Дани пожала плечами.
– Да, но мы не в таком уж плохом положении. – Она сделала кислую мину. – И все будет еще лучше, если я не запорю программу. – Напоследок она окинула взглядом свое небесно-голубое платье. – Я следующая?
– Да, сразу после вторых оценок Шмидт выходи на лед, – ответил Бо. – И ты все сделаешь нормально. Ты и Скарлетт – вы обе рождены для борьбы, ты помнишь?
– Как я могла забыть? – вздохнув, ответила Дани. Затем она наконец решилась спросить о том, о чем старалась не думать весь день:
– Послушай, Бо, Энтони здесь?
Бо ответил не сразу.
– Здесь, – наконец выдавил он. – Энтони решил не заходить к тебе в раздевалку. Он в первом ряду, напротив нас. Теперь ты будешь нервничать, зная, что Энтони на тебя смотрит?
– Не бойся, не разволнуюсь, – улыбнувшись, спокойно ответила Дани, медленно обводя глазами ряды зрительских мест. Она хотела знать, где именно сидит Энтони, но не солгала, сказав, что его присутствие не будет беспокоить ее. В их отношениях многое изменилось, но одно все же осталось неизменным: он все так же будет поддерживать ее, радоваться успехам. Она чувствовала, что наполняется силой от этих мыслей. – Его присутствие только поможет мне.
Дани услышала гром аплодисментов, когда на табло появились оценки немецкой фигуристки за артистичность.
– Она на первом месте, – сказал Бо, слегка подталкивая Дани ко льду – Теперь иди и завоюй второе.
Короткая программа Дани была задумана как энергичный, сверкающий фейерверк, показывающий техническое мастерство и сложную работу ног. Дани чувствовала, что публика откликнулась на ее шутливую программу. Величавые и плавные классические движения не для нее. Дани скорее воспринималась как маленькая озорная девчонка, рисующаяся перед взрослыми, чем томная мечтательная барышня. Симпатичное лицо отражало всю ее яркость и живость, и зрители начали хлопать в такт музыке, сначала негромко, а потом все сильнее и сильнее, и на многих лицах можно было заметить такие же, как и у самой Дани, задорные улыбки.
Она хотела, чтобы это длилось целую вечность, но выступление, завершенное идеально выполненным двойным акселем, оказалось слишком коротким для того, чтобы полностью насладиться своим единением с публикой. Дани стояла в центре катка, у нее перехватывало дыхание, щеки пылали, а темные глаза светились радостью, когда она подняла руки в знак благодарности за шквал аплодисментов, которыми ее наградила публика. Сейчас, купаясь в лучах всеобщего признания, она могла спокойно осмотреться в поисках Энтони.
Он сидел тихо, не аплодируя, как все остальные. Но… его глаза!
Гордость, любовь и необычайная грусть одновременно читались на его лице. У Дани комок подступил к горлу, и щемящая нежность пришла на смену эйфории, которая охватывала ее еще секунду назад. Она быстро отвернулась и поехала к Бо и Марте. Бо поцеловал ее в нос.
– Ты двигалась так чудесно, будто одинокое облако плыло по небу в горячий летний день. – Бо посмотрел на табло и прокомментировал для Дани, которая пыталась отдышаться:
– Оценки за технику. Все судьи поставили хорошие, кроме арбитра из Германии. Он поставил 5, 5. По крайней мере теперь он не осмелится занизить балл за артистичность: предвзятость будет слишком очевидна.
– И кроме того, зрители повесят его, – сурово сказала Марта. – Я лично выбью скамейку из-под его ног.
Дани опиралась на руку Бо, чтобы удерживать равновесие, стоя на острых лезвиях своих коньков, и не отрывала взволнованного взгляда от табло в ожидании оценок за артистичность.
– Будут ли они достаточно высоки? – Дани нервно кусала губы. – Та оценка 5.5 очень сильно тянет вниз общую сумму баллов.
Бо молчал, неотрывно глядя на табло, на котором одна за другой появились оценки. Публика встретила их криками одобрения: 5.8, 5.9, 5.9, 5.9…
Бо подхватил Дани на руки и закружил ее в буйном восторге.
– Ты сделала это! Ни одной оценки ниже 5.8, кроме арбитра из Германии – этот ублюдок поставил 5.7! Теперь ты уж точно на втором месте перед произвольной программой. Малышка, полдороги пройдено!
Дани казалось, что она выросла на целую голову, нет, даже на две головы. Она чувствовала себя так, как будто каталась по небу, а не по льду. Наконец Бо опустил ее на пол, и Марта бросилась к ней с радостными возгласами. Зрители неистово аплодировали, Бо и Марта крепко обнимали и поздравляли ее… Все было превосходно!
Дани пыталась разобраться, случайно или намеренно она посмотрела на Энтони, когда купалась в овациях публики. Господи, он казался таким одиноким! Как это несправедливо! Дани окружали безграничная любовь и поклонение, которых она еще не испытывала ни разу в жизни, и Энтони должен был бы разделить их с ней. А он выглядел так, как будто находился очень далеко отсюда.
Дани попросила Бо сходить и привести его. И тут же увидела, как Энтони спокойно встал и покинул свое место. Он очень прямо держал спину, плечи были гордо расправлены. Меньше чем через минуту Дани, следившая за ним взглядом, потеряла его в толпе.
– Дани? – Бо ласково смотрел на нее. – Все в порядке?
Почему она вдруг почувствовала такое сокрушительное разочарование? Энтони не захотел разделить их опьяняющий триумф. Ничего не изменилось, несмотря на все его вчерашние объяснения.
