Рука замерла. Она слышала лишь тяжелое дыхание Лиона. И вдруг он резко выпустил ее.
Она открыла глаза и увидела, что он поднялся на ноги – громадная тень в предутренних сумерках. Неслышным шагом он прошел к двери и сурово бросил через плечо:
– Укройся.
Она натянула на себя покрывало, не отрывая недоуменного взгляда от его широкой спины. Он желал ее. И она была уверена, что он не обратит никакого внимания на ее слова и возьмет свое. Почему же он не сделал этого?
– Моя мать непременно появится здесь и попытается убедить тебя уехать. – Он открыл дверь. – У нее есть свои собственные причины для этого. Пусть ее слова не задевают тебя. Я поговорю с ней обо всем, когда вернусь.
– Это вполне естественно, она хочет защитить Бьянку. Его губы изогнулись в циничной усмешке:
– Единственное, что она хочет защитить, – это Мандара. – Он повернулся к двери. – Я не собираюсь сражаться с ней: это моя мать, и ей выпала трудная жизнь. – Он повернулся, посмотрел на нее:
– Не хочешь ли ты пожелать мне доброго пути?
– Ты не нуждаешься в моих добрых пожеланиях.
Он моргнул растерянно, а затем усмехнулся:
– Ты права. До сих пор я прекрасно обходился без них. – Он повернулся. – До свидания, Санчия.
Пренебрежительность его тона больно задела Санчию. Ее руки вцепились в покрывало, чтобы удержать слова, которых он ждал от нее. Но они все равно пришли:
– Счастливого пути, Лион.
Он остановился, еще мгновение помедлил в проеме двери, а затем быстро закрыл ее за собой.
Санчия снова легла на подушку и стала смотреть на дверь, ведущую на балкон. Ее груди все еще были налиты тяжестью, соски ныли Святая Мария, она не хотела ощущать огня желания, вспыхнувшего в ней. Такое же непрошеное ощущение, как и нежность, которую она испытала к нему. Такое же непрошеное, как и внезапный порыв позвать его назад.
Святой Иисусе, до чего же ей хотелось позвать его назад!
* * *
Холодный и сырой ветер дунул в лицо Лиону, когда он выехал за ворота города, пуская Таброна галопом вперед. Ему необходим был этот холод и быстрая езда. Невидящим взглядом он смотрел на небо, которое из перламутрового стало бледно-розовым.
Почему он остановился? Хотела она того или нет, но тело ее откликнулось на его, зов, и он очень скоро сумел бы сломить ее сопротивление.
Почему он не сделал этого?
Никогда еще ни к одной женщине он не испытывал таких чувств, какие вызывала в нем сейчас Санчия: одновременно страстное желание и странную щемящую нежность.
Это безумие, говорил себе Лион. Он должен найти способ избавиться от наваждения и вновь стать самим собой. И как можно скорее.
* * *
– Так у тебя больше нет Танцующего Ветра? – мягко переспросил Борджиа. – Мне казалось, я весьма доходчиво объяснил тебе, что его не стоит предлагать другому покупателю. Мой отец выказал большой интерес… такой интерес, что даже собрался в Чезену, чтобы посмотреть на него. Мне бы не хотелось огорчать его.
– Не надо огорчать его, ваша светлость, – быстро проговорил Дамари. – Если вы напишете ему и попросите отложить поездку на некоторое время, уверен, что мы сможем вернуть Танцующий Ветер.
– Мы? – Борджиа улыбнулся. – Ты надеешься на мою помощь? Если я тебе помогу, то это можно будет считать платой за статуэтку. Это то, чего ты хотел?
Дамари почувствовал разочарование и гнев, поднявшиеся в нем, но вынужден был сдержать себя:
– Андреас смог заполучить его назад не только из-за моей оплошности – он использовал предательство и подкуп. По полученным мною сведениям, Лион и Марко уже должны были прибыть в Мандару. Моя армия невелика, а город хорошо укреплен. Если бы вы позволили воспользоваться силами вашего войска, находящегося в Чезене…
– Мой бог! Не сошел ли ты с ума? Меня окружают бунтовщики и недовольные в Романье. Ты хочешь, чтобы я отправил с тобой свои войска, в то время как восставшие могут захватить меня еще до того, как ты вернешься. – Борджиа покачал головой:
– Ты сам предложил мне эту сделку. Я выполнил все условия в оговоренные сроки. Отец согласился в обмен на статуэтку дать тебе титул герцога.
Глаза Дамари вспыхнули от радости:
– Его святейшество согласился?
– Говорю тебе, что он выразил большой интерес. – Борджиа улыбнулся. – Но если ты не доставишь мне Танцующий Ветер, боюсь, мне придется взяться за дело самому. После того, как восстание в Романье будет подавлено, я подготовлюсь к нападению на Мандару.
– Нет! – быстро проговорил Дамари. – Статуэтка моя.
– Тогда принеси ее.
– Мне нужно время, чтобы обдумать план.
– Хорошо, я напишу отцу, чтобы он пока отложил поездку. Через пять недель я сам еду в Рим, и либо у меня в руках
Будет Танцующий Ветер, либо ты поедешь со мной и лично дашь объяснения отцу. Скажи мне, Дамари, ты бывал когда-нибудь в Риме?
Дамари покачал головой:
– Я еще не имел чести испытать это удовольствие.
– Великолепный город с удивительной рекой, которая протекает по нему. Возможно, ты слышал, что моего дорогого брата нашли в реке Тибр со множеством ножевых ран на теле. Никто даже не слышал ни того, как на него напали, ни того, как бросили в реку, – настолько мало внимания обращают на подобные вещи в Риме. Это обычное дело там. – Он помолчал. – Я достаточно ясно выразился?
– Вы всегда выражаетесь очень ясно, мой господин.
Борджиа с презрением отвернулся:
– Можешь идти, Дамари.
С ним обращались, как с самым ничтожным слугой, Дамари почувствовал, как яд и желчь разливаются по телу, но заставил себя вежливо поклониться:
– Будьте уверены, я найду способ вернуть Танцующий Ветер так, чтобы не доставлять вам беспокойства. Прошу прощения за то, что осмелился обратиться к вам за помощью, мой господин. Моя просьба была вызвана лишь тем, что мне не хотелось огорчать его святейшество.
– Ты получишь прощение, когда я заполучу Танцующий Ветер. Я жду тебя здесь через пять недель.
– Я буду вовремя. – Дамари, подобострастно поклонившись, вышел.
Он все еще оставался натянутым как струна, когда закрыл за собой дверь, и поэтому постоял немного, чтобы охладить кипевшие в груди чувства.
Совсем недавно он был тем, кто диктовал условия и Борджиа, и самому папе, и вот он снова всего лишь слуга, а желанный титул герцога вновь уплывал у него из рук. Пусть так, но надежда не потеряна. Он вернет себе власть и положение, как только получит Танцующий Ветер. Больше ему не придется кланяться и унижаться перед Борджиа, выполняя все его желания.
