– Смиренный? – Лукавая улыбка осветила лицо королевы, когда она взглянула на изысканный хрустальный флакон с огромной рубиновой пробкой в виде слезы. – Я очарована вашим подарком, месье.
– Подарком Катрин, – уточнил Жан-Марк. – Флакон предоставил я, но духи – из Вазаро.
– Катрин… – Королева перевела взгляд на девушку – А вы хотите отправиться в монастырь, малютка?
– Да, ваше величество. – Катрин замялась. – Разумеется, я боюсь уезжать из Иль-дю-Лиона, но Жан-Марк говорит, что мне надо многому учиться.
– Хм-м-м! – Мария-Антуанетта отвернула рубиновую пробку и наклонилась, чтобы помазать духами за ухом белого ягненка, лежавшего у ее ног. – А ваш родственник всегда прав?
– Жан-Марк знает, что для меня лучше всего. На лице королевы появилась суховатая улыбка.
– Склонна согласиться, что это дитя крайне нуждается в образовании. Я посоветую преподобной матери принять вашу кузину в монастырь.
– Ваше величество слишком добры. – Жан-Марк низко поклонился. – Примите мою вечную благодарность.
– Да-да, я знаю. Можете идти. – Королева подняла рубиновую пробку и стала восхищенно рассматривать, как ее сияющие грани играют в солнечном свете. – Разве не прелестно, Жюльетта?
– Рубин великолепен, – пробормотала Жюльетта.
Жан-Марк низко поклонился и попятился к выходу через террасу. Его единственной мыслью было то, что он потерпел неудачу.
Проклятие, но он не мог потерпеть неудачу!
Он уже отошел на несколько ярдов, когда его догнали Катрин с Филиппом.
– Мне очень жаль, Жан-Марк, – серьезно сказал Филипп. – Я знаю, как ты разочарован.
Жан-Марк через силу улыбнулся:
– Отец сказал, что Танцующий ветер ему не нужен. Полагаю, ему придется довольствоваться мечтой.
– Мечтой?
– Неважно.
– Драгоценный камень, который ты подарил королеве, стоит половину суммы, необходимой Людовику для уплаты военного долга. Она отдаст ему рубин?
– Сомневаюсь, что это придет ей в голову. Она видит в нем лишь забаву, – криво усмехнулся Жан-Марк. – Как ее ягненок и корова.
– Ты мог бы предложить ей это.
– Если бы мне пришло в голову вмешаться. Но семья Андреас всегда заботилась только о своих доходах, так пусть Бурбоны поступают так же.
– А тебе не кажется, что это несколько безжалостно?
– Выбрать выживание? Как ты думаешь, почему наша семья пережила века войн и политических неурядиц, когда другие были уничтожены? Потому что мы никогда не связывались ни с одной из воюющих сторон, посвящая себя сохранению уже созданного. Правят миром не короли, а банкиры.
– И поэтому ты стал банкиром.
– Именно. Я не могу избежать уплаты налогов, но могу компенсировать их, назначая дворянству и церковникам крупные процентные ставки. И считаю это справедливым. Разве ты не сочувствуешь?..
– Подождите!
К ним бежала Жюльетта де Клеман с развевающейся вокруг раскрасневшегося лица гривой темных волос. Она остановилась и взглянула на Жан-Марка.
– Не посылайте Катрин в монастырь. К ней там не будут добры.
– Милосердные сестры?
– Нет, другие ученицы. – Жюльетта нетерпеливо тряхнула головой. – Она из буржуазии. Другие ученицы не потерпят ее там как равную! Они будут жестоки с ней. Они затравят ее своим обращением… – Она перевела дух и настойчиво продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Она не будет знать, как постоять за себя. Ради всего святого, она даже стесняется сказать гувернантке, чтобы та ослабила ей корсет.
Катрин вспыхнула:
– Они не будут со мной злыми. Зачем им это?
– Я же вам сказала. Потому что вы не их круга. Это достаточно веская причина.
– Вы ведь из дворян, а обращались со мной хорошо.
– Но и я не их круга. Моя мать – испанка, и королева любит ее. Матери из-за этого завидуют, а меня презирают. Пытаются мне вредить, но я им не позволяю. – Жюльетта повернулась к Филиппу:
– Объясните вы ей. Она ведь многого не понимает.
– Но вы же знаете, не так ли? – Жан-Марк не спускал глаз с лица Жюльетты. – Кстати, вы ущипнули это бедное дитя, когда ее величество обрушило на меня высочайший гнев!
– Я просто легонько толкнула его локтем. – Жюльетта нахмурилась. – А вы вели себя очень глупо, Жан-Марк. Еще минута – и она отослала бы вас, приказав Людовику XVI наказать вас. Король очень добродушный, но он обычно делает все, что она скажет. Но с вами все обошлось, а вот Катрин будет несчастна в монастыре. Не отсылайте ее туда.
– Я подумаю о вашем возражении. Признаюсь, в нем есть определенный смысл. Совершенно очевидно, Катрин никогда не училась бороться.
Катрин ласково улыбнулась Жюльетте.
– Спасибо за заботу.
– Не за что. – Жюльетта на минуту задержалась, глядя на Катрин. – Послушайте меня. Если все же поедете, то не думайте о них хорошо. Наносите удар первой, и тогда они, может быть, оставят вас в покое.
Катрин покачала головой.
– Видите? – Жюльетта взывала к Жан-Марку. – Это невозможно. – И она повернулась уйти.
– Жюльетта!
Девушка бросила взгляд на Жан-Марка.
– Вы не собираетесь попрощаться с нами? – мягко спросил он.
– Я не люблю прощаться. – Глаза Жюльетты подозрительно блестели. – Я уже сказала все, что хотела.
В следующую минуту она уже бежала к домику королевы.
Жан-Марк проследил, пока девушка не скрылась из виду, затем они снова тронулись в путь.
– Она несчастна здесь, – сказала Катрин. Жан-Марк остановился.
– Она вам так сказала?
– Нет. – Катрин колебалась. – Но у нее странные представления о своей матери и здешних людях. По-видимому, жизнь в этом огромном дворце очень непонятная. – Широкий лоб Катрин прорезала морщинка. – И эта ужасная Маргарита плохо с ней обращается.
Выражение лица Жан-Марка стало жестким.
– Да, плохо. Вы привязались к этой девушке?
Катрин заморгала, смахивая слезы.
– О да! Я никогда не встречала никого похожего на Жюльетту. Хотела бы снова ее увидеть. Она не признается, но ей очень одиноко здесь. Вы не могли бы ей как-то помочь, Жан-Марк?
– Возможно. – Приняв решение, он беспечно улыбнулся. Видит бог, он сделал все возможное, чтобы девушка оказалась вне его досягаемости. Но судьба так настойчиво стучится в его дверь. Несколько минут они шли в молчании, а потом Жан-Марк неожиданно спросил:
