– Труд в поле кажется мне тяжелым для ребенка.
– Все дети работают. Кроме того, Мишель любит это. Иногда я разрешаю ему составлять помаду и эссенции. Когда-нибудь он сможет принести нам реальную пользу. По-моему, у него есть «нос».
– Конечно, есть.
Филипп коротко рассмеялся.
– Я имею в виду нюх на запахи. Очень немногие люди могут распознавать конкретные ингредиенты в духах и то, как смешивать их, чтобы создавать новые ароматы. Для этого необходимо особое чутье на тончайшие запахи. К несчастью, у меня этого нет. Благодарение богу, человеку благородного происхождения это не нужно.
– Но у мальчика есть этот дар?
– Огюстэн считает, что у Мишеля есть «нос». Огюстэн – наш старший парфюмер здесь, в Вазаро.
– Мы изготавливаем духи так же, как и выращиваем цветы?
– Недавно мы стали создавать свои ароматы. С какой стати парижским парфюмерам отхватывать себе самый жирный кусок?
Катрин посмотрела на Филиппа. Его лицо дышало таким вдохновением, какого ей никогда не приходилось видеть прежде.
– Вы оказались очень предприимчивы.
– Я люблю Вазаро, – просто ответил Филипп. – И хочу, чтобы поместье процветало и дальше. – Он вскочил на лошадь. – Я хочу проверить сборщиков на южном поле. Но сначала могу я сопроводить вас в усадьбу? Вам следует позавтракать.
– Я хочу остаться здесь и еще немного понаблюдать.
– Вы уверены, что… – Он замолчал, не сводя глаз с ее увлеченного лица. – Ну хорошо, я заеду и заберу вас после окончания утренних работ. – Он рысью спустился по холму к дороге.
Катрин едва заметила его отъезд. Некоторые корзины были уже полны, и мужчины относили их к ожидавшей тележке и сбрасывали в большие клети, стоявшие на ее дне.
Вскоре сборщики вернулись, и ритм возобновился.
– Катрин!
Ее звал Мишель, он махал ей с поля. Загорелое лицо мальчика светилось смехом, глаза его щурились от солнечного света. Катрин подняла руку и помахала в ответ.
Он звал ее к себе. Он хотел, чтобы она спустилась на поле.
Катрин поколебалась, затем вскочила и только на середине холма сообразила, что спускается к мальчику. Она добежала до дороги, пересекла ее и стала пробираться между рядами цветов, застенчиво улыбаясь сборщикам, смотревшим на нее так же нерешительно, как и она на них. Девушка подошла к Мишелю.
– Ты хотел поговорить со мной?
Тот улыбнулся и покачал головой.
– Смотри, я покажу тебе, как это делается, и тогда ты сможешь сама. – Он наклонился и снова стал срывать цветы герани.
– Я не хочу… – Но ее тянуло собирать цветы, неожиданно поняла Катрин. Ей хотелось почувствовать ритм работы сборщиков, ощутить в руках влажные от росы нежные лепестки. Она стремилась быть частью Вазаро.
Вот почему ее потянуло из дома в поле сегодня утром.
– Завтра тебе надо надеть шляпу. Ты не такая смуглая, как другие женщины, ты скоро обгоришь. – Мишель умело и быстро срывал цветы. – На ноги лучше всего деревянные башмаки. По утрам от росы бывает очень грязно. Запомнишь?
– Конечно. – Катрин внимательно наблюдала за мальчиком, а потом принялась сама срывать цветки и бросать их в корзину. Поначалу у нее не очень получалось. Медленно и неумело. Катрин нашла это занятие одновременно и успокаивающим, и возбуждающим. Сама по себе работа была бездумным физическим трудом, но запах земли и цветов, солнце, ласково касавшееся ее кожи, бег крови по жилам и непривычные движения – от всего этого ей стало тепло на душе и дышалось легко. Она не знала, сколько времени проработала бок о бок с Мишелем, но корзина с верхом наполнялась красно-оранжевыми цветами, опрокидывалась в тележку, и вновь дно ее устилали цветы.
Мишель работал рядом в дружеском молчании, его пальцы напоминали птичьи клювики, откусывающие цветки от стеблей.
Катрин подошла к очередному растению в ряду и уже хотела сорвать цветок, как ее остановил Мишель:
– Хватит. Тебе пора уходить.
Катрин удивленно посмотрела на мальчика.
– Солнце уже высоко, и ты начинаешь уставать.
– Нет, я прекрасно себя чувствую.
– Тебе пора идти. – Улыбка озарила лицо Мишеля каким-то особым светом. – Можешь прийти завтра. Поле большое, мы сегодня его не закончим.
– Но я хочу остаться.
– Ты уже взяла от земли, кустов все, что тебе было нужно.
– Что?
– Тебе были нужны цветы, но теперь ты успокоилась. Ты не должна брать слишком много, иначе целительная сила исчезнет. Тут есть… – Мишель нахмурился, подыскивая слово. – Равновесие. – И Мишель принялся за работу. – Приходи завтра, Катрин.
С минуту девушка стояла в нерешительности. Слова мальчика казались странными, но в душе Катрин почувствовала, что он прав. Она повернулась, пошла вдоль ряда оборванных кустов и стала подниматься вверх по холму к усадьбе.
* * *
Катрин приходила на поле гераней еще три дня. На четвертый сборщики перешли на поле розовых кустов, и Катрин отправилась с ними. С каждым днем она чувствовала себя все лучше, ритм работы стал для нее более спокойным и отчетливым. На пятый день Мишель позволил Катрин остаться со сборщиками до окончания их рабочего дня. Когда они следом за сборщиками уходили с поля, Катрин переполняли гордость и удовлетворение.
– Куда ты ходишь, Мишель, когда мы заканчиваем работу в поле?
– Иногда иду к морю. Если миновать вон тот холм и еще два поля, можно увидеть море. – Мишель поднял розу, выпавшую из чьей-то корзины, поднес цветок к носу и вдохнул его аромат. – А иногда бываю у месье Огюстэна, и он разрешает мне помогать ему во время опытов с эссенциями. Сегодня я иду в сарай на вытяжку.
– Вытяжку?
– Вытягивать ароматы из цветов.
– Можно мне с тобой?
– Нет. Пока нельзя.
– Почему?
– Тебе станет грустно. Ты будешь просто собирать цветы.
– Я могу попросить месье Филиппа. Мишель остановился и бросил тревожный взгляд на девушку.
– Ты не понимаешь, как много они тебе дали. Может быть, на следующей неделе я возьму тебя с собой. Неужели ты не подождешь?
– Подожду, – согласилась Катрин, – но только до следующей недели.
Мишель улыбнулся девушке.
– Ты не такая уж слабая. Видишь, как много тебе дали цветы!
Катрин просияла.
– А завтра я хочу, чтобы ты отвел меня к морю.
Мишель кивнул и побежал вприпрыжку за сборщиками, покидавшими поле группами. Он помахал высокому, долговязому мальчику:
