– Я рада, что им не пришло в голову стащить «Мальчика в поле», который находился в том же зале, что и «Мона Лиза».
– «Мальчик в поле»? Что-то не могу припомнить такой работы. Кто написал ее?
– Полотно не подписано. Но оно принадлежит кисти Жюльетты Андреас – прапрабабушки Джонатана Андреаса. Возможно, не мешало бы прибавить еще одно «пра», но и постоянно в них путаюсь. – Она нахмурилась.
– Если оно не подписано, откуда тебе известно, что оно принадлежит Жюльетте Андреас?
– Из дневника Катрин. Жюльетта оставила свои работы в Вазаро, когда уехала в Штаты. Она была очень талантлива. Но в те времена существовало предубеждение против женщин-художников. И в Лувр ей бы, конечно, не удалось попасть. – Кэтлин откинулась на спинку кресла. – Тогда Катрин решила взять дело в свои руки. Большинство шедевров из Версаля были куплены Лувром к 1793 году. Но во времена террора царила такая путаница, что Катрин решила «пристроить» работы Жюльетты.
На лице Алекса промелькнула улыбка сомнения.
– Что-то не верится.
– Но это правда. Каким-то образом она и Франсуа смогли разместить полотна Жюльетты в одном из королевских покоев в Версале. А потом сделали так, чтобы на них обратили внимание национальные гвардейцы. Их перевезли в Лувр вместе с другими шедеврами. Как только безымянные полотна оказались в такой престижной компании, их тут же, как она правильно рассчитала, сочли произведением замечательного мастера.
– И теперь картины Жюльетты Андреас висят в Лувре рядом с работами гениальных художников. – Алекс глубокомысленно смотрел в свою чашку. – Семья Андреас знает о существовании этих картин?
– Наверное. Катрин упоминала, что написала об этом Жюльетте.
– Они должны с любовью вспоминать Катрин, если так оно и есть.
– Прочитай дневник.
– Придется. – Он поднял на нее глаза. – Напомни при случае эту историю, когда мы будем у Андреасов.
– Слишком много воды утекло с тех пор. Все это относится к 1797 году.
– Ты же сама сказала, что у них долгая память. – Он допил свой кофе. – Во всяком случае, мы должны попытаться сыграть на этом.
Кэтлин почувствовала, что боль отпустила Алекса. Может быть, помогла рассказанная ею история, во всяком случае, она надеялась, что это именно так.
Его пальцы сплелись с ее пальцами.
– Попытайся немного поспать. Нам предстоит четыре часа лета до Нью-Йорка и еще два – до Чарльстона. Ты будешь совершенно измотанной, когда мы доберемся до Андреасов.
– Боюсь, что мне не удастся заснуть. Я слишком взволнована. До сих пор не верится, что он согласился принять нас.
– Встреча назначена на завтра. На три часа. Я уже звонил Андреасу и связался с его личным секретарем Питером Масквелом. – Он покачал головой. – Это оказалось на удивление просто. Как только Масквел услышал твое имя, он, по-моему, чуть со стула не свалился.
– Все раскручивается так стремительно…
– И будет раскручиваться еще стремительнее, как только мы получим «добро» от Андреаса.
– Я знаю, что мы не делаем ничего дурного, но почему-то это все равно коробит меня. – Она тревожно улыбнулась. – Наверное, потому, что я мало смыслю в такого рода делах. То ли дело – цветочные грядки или моя лаборатория.
Он улыбнулся ободряюще.
– Что тебя, собственно, смущает? Не забывай, что вы с Андреасом кузены.
– Слишком много всего сразу. Танцующий Ветер, мои духи, Вазаро…
– Ну хорошо, если ты чувствуешь, что все равно не сможешь заснуть, тогда расскажи мне какую-нибудь историю из твоих семейных хроник.
Она с сомнением посмотрела на него:
– Тебе в самом деле интересно? Алекс мягко сжал ее руку.
– Конечно. Только выбери что-нибудь наиболее скандальное и примечательное из дневника Катрин.
Она откинулась в кресле:
– Катрин начала вести записи в дневнике, когда оказалась в Королевском аббатстве. На первой странице стоит дата: 2 сентября 1792 года…
5
– Я Питер Масквел. Мисс Вазаро с вами? – В голосе мужчины звучали нотки радостного мальчишеского нетерпения, которое не могло заглушить переговорное устройство.
Алекс с некоторым удивлением посмотрел на Кэтлин, сидевшую рядом с ним на пассажирском сиденье.
– Она здесь, рядом со мной.
– Сейчас я открою ворота и встречу вас у входа. Не выходите из машины, пока не подъедете к самому дому. – Послышался щелчок, и железные ворота медленно отворились.
Темно-синий автомобиль, который Алекс взял напрокат, тронулся с места.
– Он бы точно выставил меня, если бы я сказал, что ты осталась в Вазаро. Ты уверена, что никогда не встречалась с ним? В его голосе слышалась такая неподдельная радость.
– Даже не слышала о таком.
Высокие створки ворот сомкнулись, как только машина проехала мимо.
– У меня такое ощущение, будто я вторглась на территорию какой-то сверхсекретной тюрьмы, – заметила Кэтлин. – Не хватает только каких-нибудь кровожадных тварей вокруг.
– Почему же не хватает. А доберманы?
– Что?
– Шесть доберманов охраняют территорию, поэтому Масквел и предупредил нас, чтобы мы не выходили из автомобиля, пока не подъедем к дому.
Дорога свернула, и перед ними предстал огромный кирпичный дом с белоснежными колоннами.
– Весьма впечатляет. Аристократы-южане любили пустить пыль в глаза.
Разворачивая машину, Алекс заметил, что широкие двойные двери распахнулись и на пороге появился стройный мужчина.
– Должно быть, это Масквел. Он может оказаться чрезвычайно полезным нам.
– Каким образом?
– Он работает у Андреаса восемнадцать лет. Тот ему полностью доверяет. – Алекс внимательно всматривался в человека, спускавшегося по ступенькам вниз. – Они оба закончили Йельский университет. Масквел из шахтерской семьи, но ему дали стипендию. Что-то было еще… а, вспомнил: у него неважно с сердцем. Он перенес три операции, одну за другой, пять лет назад.
– Он не производит впечатление больного человека.
Питер Масквел был чуть выше среднего роста и, хотя не обладал мощными бицепсами, выглядел довольно крепким. Здоровый ровный загар покрывал его лицо. На нем была легкая водолазка и слаксы. Красиво подстриженные каштановые волосы блестели на солнце. Черты его лица можно было бы назвать скорее ничем не примечательными, если бы не широко поставленные, необыкновенно живые карие глаза, в которых светился ум.
– Он, конечно, не инвалид, просто ему надо следить за собой. – Алекс припарковал машину и выключил зажигание. Обернувшись к Кэтлин, он ободряюще улыбнулся ей. – Не нервничай. Мы получим то, за чем приехали.
