– Не спрашивай меня, Алекс не объяснил. Двое мальчиков и четыре девочки в возрасте от десяти до четырнадцати. Он сказал, что дети стали жертвами сексуальной агрессии.
– Со стороны родителей?
– Ты можешь выяснить это у Кэтлин.
– Мне придется заниматься этим делом?
– Кто же, как не ты, организатор и шеф детского дома для таких детей?
– Да, ты прав. – Усмехнувшись, она встала и поправила юбку. – Что ж, может, это к лучшему. Я уже устала сидеть здесь, ничего не делая, в ожидании конференции. Идем.
Он покачал головой.
– Ты пойдешь одна. Я должен встретиться с Алексом в посольстве, и обсудить наши дальнейшие планы.
– Какой адрес у Алекса?
– Адреса я не знаю. Он сказал, что внизу в холле уже ожидает человек, который проводит тебя. Его имя Кемаль Немид.
– Мы пришли, – сказал Кемаль, проскальзывая в открытую дверь коттеджа. – Андреас прислал эту очаровательную леди. Мне она очень понравилась.
– Челси, я думала, ты уже никогда не придешь. – Кэтлин радостно обняла ее. – Я даже не знала, что ты здесь, в Стамбуле, вместе с Джонатаном. Алекс только сегодня сказал мне.
– Если бы я знала твоего друга Кемаля, то ни за что не отважилась бы на это путешествие, – смеясь, проговорила Челси.
– Она не любит ходить пешком, – пояснил Кемаль, – но жаловалась она меньше тебя. Где дети?
– Еще спят в комнате Алекса. – Кэтлин тревожно нахмурилась. – За исключением Мелис. Она не ест и не спит с прошлой ночи. Сидит все время в саду. – Кэтлин пожала плечами. – Остальные, кажется, вполне довольны.
– Она напугана. Перемены всегда пугают детей. Попробую поговорить с ней. – Кемаль вышел в небольшой садик около дома.
Челси и Кэтлин, стоя у дверей, наблюдали, как он встал на колени перед белокурой девочкой, сидевшей на каменной скамейке.
– Откуда они? – поинтересовалась Челси.
– Из одного местного борделя. Кемаль вытащил их оттуда.
– Боже! – Челси покачала головой. – В каком ужасном мире мы живем.
Лицо Кемаля было очень внимательным, но на губах блуждала нежная улыбка, когда он коснулся пальцем щеки Мелис, не переставая что-то говорить ей. Золотоволосое дитя в пышном викторианском белом платье и темноволосый юноша в пуловере и джинсах представляли собой странный контраст.
Слабая призрачная улыбка появилась внезапно на лице Мелис. Тихая, едва заметная, и все же, без всякого сомнения, это была улыбка.
– Возможно, он не так уж и плох, как я о нем думала, – пробурчала Челси. – Во всяком случае, эта крошка так не думает.
Мелис встала, протягивая руку Кемалю.
– Она голодна, – сообщил Кемаль. – Как могла она спать, если ее не накормили?
– Я предлагала… – обиженно начала Кэтлин, но, встретив взгляд Кемаля, осеклась. – Сейчас будут готовы бутерброды.
Мелис снова робко улыбнулась Кемалю, и они медленно пошли по дорожке сада.
– Кажется, он умеет очаровать любого, – сказала Кэтлин.
Челси кивнула, размышляя.
– Я позвоню в Нью-Йорк директору организации, защищающей права детей, ставших жертвами сексуальной агрессии, и попрошу его подсказать мне, кто ведет такую работу в Стамбуле. Каждым ребенком займется представитель его страны, им окажут медицинскую помощь, включая психологическую поддержку. – Она устремилась к телефону. – Что же ты стоишь? Приготовь ребенку бутерброды.
Кэтлин, улыбаясь, прошла на кухню и открыла дверцу холодильника.
– Твоя подруга умеет улаживать дела. – Кемаль смотрел на Челси, уводящую шестерых детей вниз по улице. – Уже обо всем договорилась. За ними пришлют автобус, который будет ждать за два квартала отсюда. Таким образом, никто не узнает, что дети вышли из этого коттеджа. Сейчас-то о них, конечно, позаботятся, но что будет с ними, когда знаменитая американская кинозвезда покинет Стамбул?
– Челси обо всем договорится, о них будут заботиться, – сказала Кэтлин. – С ее дочерью случилось то же, что и с этими детьми. Она, как никто, понимает их проблемы и непременно защитит их.
– Ее дочь? Та девочка на фотографии? – Кемаль впился взглядом в лицо Кэтлин. – И поэтому она никогда не смеется. Кто сделал это?
– Ее отец.
– Предательство всегда ужасней, когда его совершает тот, кому доверяешь. – Его лицо помрачнело. – Где он?
– Умер. – Кэтлин дотронулась до его руки. – Я понимаю тебя, на свете творится так много несправедливости, но ведь ты не в силах защитить всех обиженных.
– Иногда защищать уже поздно, но можно отомстить.
– С этим ты уже тоже опоздал. Он мертв. Не волнуйся, Челси делает для Маризы все необходимое.
Кемаль задумчиво смотрел вслед уходящим детям. Как будто почувствовав на себе его взгляд, Мелис обернулась, отчаянно и беспомощно ища его глазами. На ее лице застыли растерянность и страх. Кемаль ободряюще улыбнулся ей и помахал рукой. Потом обернулся к Кэтлин.
– Некоторые вещи в жизни очень трудно понять, если не испытал подобное сам.
– Что ты сказал Мелис там, в саду, отчего она немного успокоилась?
– Я сказал, что в жизни еще будет много трудностей, но она должна уметь защищать себя, и кроме того, рядом будут люди, на помощь которых она может рассчитывать.
– Не слишком утешительно.
– Не мог же я обещать, что теперь ее судьба станет безоблачной. – Кемаль покачал головой. – Она бы не поверила мне. Мелис уже знает, что жизнь полна боли и компромиссов. Но для таких, как мы, достаточно даже небольшого шанса изменить свою жизнь. – Он поднял на прощание руку, увидев, что маленькая группка скрывается за углом.
– Кемаль, я думаю, что ты в конце концов добьешься успеха как философ.
– Это не для меня. Став философом, я никогда не буду богат. Кинозвезды имеют гораздо больше. – Он хитро улыбнулся. – Почему бы мне не сыграть на гитаре Челси Бенедикт? Она непременно отметит меня, представит в Голливуде и познакомит с очаровательной Маризой.
– Боюсь, это будет нелегко. Думаю, она до сих пор не простила тебя за то, что ты повел ее сюда пешком.
– О, – оживился Кемаль, – она такая маленькая. У меня велосипед в саду. Обратно я отвезу ее на багажнике. Как думаешь, это ей больше понравится?
Кэтлин едва сдержала улыбку, вспомнив об огромном черном лимузине, в котором любила разъезжать Челси.
– Почему бы тебе не спросить ее? – ответила Кэтлин.
Алекс задерживался на встрече с Джонатаном, он явился в коттедж лишь к девяти вечера.
Кэтлин вышла из своей комнаты, услышав, что открывается входная дверь.
– Тебя так долго не было. Удалось что-нибудь узнать?
