Он протянул руку и встряхнул его за концы.
— Знамя? Посмотрим, действительно ли твоя работа так уж цен… — Он замолчал на полуслове и уставился на алый с золотом вышитый рисунок расширившимися от восхищения и изумления глазами. — О Аллах, — пробормотал он. Его толстый палец проворно пробежал по линиям рисунка. — Великолепно. Ты сделала это для своего хозяина?
Хозяина. Ее снова охватил приступ гнева.
— Да.
— Возможно, я позволю тебе сделать еще одно для меня. По правде говоря, я еще никогда не видел такого прекрасного знамени.
— Тогда возьмите его. — Она почувствовала пристальный взгляд Селин на своем лице. — Лорду Вэру оно не нужно. Он не захотел его брать.
— Любой воин желал бы иметь такое знамя.
— Разве бы он оставил его, если бы хотел взять себе?
Кемал с сомнением покачал головой.
— Ты уверена, что он не станет возражать?
— Он сам сказал мне перед отъездом из Дандрагона, он не в восторге, чтобы я вышивала его. Оставьте его мне, и я закончу его обшивать.
— Сегодня? Я хочу, чтобы оно было у меня завтра. — Он с восторгом взглянул на рисунок. — Стяг принесет мне большую удачу. Я это чувствую.
— Знамя будет у вас завтра утром.
Со сверкающей белозубой улыбкой он протянул ей полотнище.
— Теперь я понимаю, почему лорд Вэр стремился сохранить вас в безопасности. Такая исполнительность и мастерство — редкие качества в женщине. Остальному вы можете научиться. — Он направился к двери. — Завтра утром я пришлю слугу за ним.
— Толстый павлин, — пробормотала Селин, когда за Кемалом закрылась дверь.
Tea кивнула.
— Но этот павлин управляет крепостью. Не будет большого вреда, если он решит, что мы можем меньше, чем на самом деле, пока мы не подготовимся к побегу отсюда. — Она села на подушки. — Принеси мне нитки и иглу, Селин. Я хочу поскорее избавиться от этого знамени, чтобы никогда его больше не видеть.
11
— Уверен, что сегодня ты нажил себе злейшего врага, ненавидящего тебя сильнее Великого Магистра, — сказал Кадар, оглядываясь через плечо на ворота Эль Санана. — Ты не изменил своего решения?
— Я не могу этого сделать, — свирепо произнес Вэр, пытаясь сдержать чувство безысходности. — Сколько раз мне повторять тебе это? Тебе не следовало бы помогать мне, раз ты не можешь понять, что у меня безвыходное положение. — Он смотрел прямо перед собой. Только не оглядываться, не думать о ее лице, когда она поняла, что он предал ее. Все уже кончено. — Поскольку ты не можешь предложить ничего другого, то лучше помолчи.
— Я думал об этом. Ты можешь увезти ее далеко отсюда, из этой страны.
— Я отсюда не уеду.
— Не думаешь ли ты, что настало время забыть гордость и вспомнить о здравом рассудке?
— Гордость? — Вэр устало взглянул на него. — Мой Бог, неужели ты все еще считаешь, что меня волнуют чьи-то разговоры и то, что будто они заставили меня уехать отсюда?
Кадар внимательно изучал его лицо, затем медленно покачал головой.
— Нет, но я вижу, что ты изменился. Мне только хотелось бы знать, почему?
— Джеда. Разве этого не достаточно?
Кадар, казалось, хотел поспорить, но сдержался.
— Итак, почему бы тебе не покинуть Святую землю?
— Потому, что это не приведет ни к чему хорошему. Тамплиеры есть везде.
— Но не в таком количестве. Мир велик. Ты можешь найти какую-нибудь маленькую страну, где будешь в безопасности.
— A Tea довольствуется таким местом, чтобы спрятаться от всего мира? Ты сам знаешь, что нет. У нее есть мечта. Она полетит в ближайший город, чтобы основать там свой шелковый дом. И рано или поздно, Ваден обнаружит ее.
Кадар издал тихий свист.
— Так, значит, это Tea держит тебя здесь?
— По моей вине она оказалась в опасности. Теперь Tea моя забота.
— Это рыцарство может стоить тебе жизни, как тем беднягам из Джеды. Защита границ Кемала — это не самая легкая задача. — Кадар снова оглянулся через плечо на ворота крепости. — Хотелось бы знать, кто из вас двоих больше пленник.
— Спроси у Tea. Она в этом не сомневается.
— Боюсь, ее суждениям сейчас не стоит доверять, они слишком затуманены.
Затуманены гневом, и горечью, и ненавистью, подумал Вэр. Она смотрела на него с таким же ужасом и недоверием, как в ту ночь, когда он нашел ее в пустыне. Нет, не совсем с таким, гораздо хуже.
— Тогда ты можешь сделать свой собственный вывод. И не похоже, что она изменит свое мнение. — Боже, ему надо отделаться от Кадара. Он будет продолжать разговаривать, а каждое его слово подобно удару железного кулака. Он сжал коленями бока своего коня и, вырвавшись вперед, оставил и Кадара и Эль Санан далеко позади.
На протяжении всего обратного пути Вэр держался жесткого ритма, и задолго до заката следующего дня они прибыли в Дандрагон.
Вэр придержал лошадь и позвал, оглянувшись через плечо:
— Кадар!
Тот выехал вперед.
— Ты решил удостоить меня чести и поговорить со мной? Ты поступил весьма грубо, знаешь ли. Я, конечно, мог бы не обратить внимания и…
— Если я не вернусь в течение трех дней, прикажи всем покинуть Дандрагон и катиться на все четыре стороны. Затем скачи в Эль Санан и забери оттуда Tea и Селин.
— Вернешься? Куда это ты собираешься?
Взгляд Вэра остановился на третьей горе.
Кадар покачал головой.
— Из твоего рассказа следует, что предлагать себя в качестве жертвы хорошая идея.
— Я не мученик. Я не собираюсь позволить ему расправиться со мной. Я хочу лишь поговорить с ним.
— Потому что он узнал, что ты спрятал Tea в Эль Санане. Ты не думаешь, что Кемал в состоянии защитить ее?
— Нет, если Ваден решит, что она должна умереть. Кемал сможет уберечь ее от кого угодно, но только не от Вадена. — Он повернул лошадь. — Защищай моих людей в Дандрагоне.
— А кто поможет тебе? — крикнул ему вслед Кадар. — Он столько лет подбирался к тебе, а теперь ты хочешь сам напороться на его меч, чтобы оказать ему услугу.
Вэр не отвечал.
— Я нужен тебе. Я не позволю тебе покончить с собой, пока твоя жизнь принадлежит мне.
— Если я приеду к нему не один, то это будет самый верный способ спровоцировать его на убийство, — ответил Вэр. — Помни: три дня.
Выезжая на дорогу и держа направление к третьей горе, он слышал, как Кадар отчаянно ругается.
