Он расстроен. Жалко, по всему видно, человек хороший. Увы, она ничем не может ему помочь.
Слава Богу, наконец-то двинулся к двери. Теперь можно спокойно закрыть глаза.
Через минуту Нелл уже спала.
* * *
В этом корпусе госпиталя посетителей совсем не было. Персонала тоже. Видно, здесь работают строго с девяти до пяти, подумал Фил Джонсон, неспешно прогуливаясь по коридору.
Навстречу ему шла хорошенькая медсестра. Темные кудряшки, румяное веснушчатое личико. Филу всегда нравились веснушки.
Он приветливо улыбнулся.
Девушка тоже улыбнулась и остановилась.
– Вы, наверно, заблудились? Это административное здание.
– Мне надо отнести бланки на страховку.
– А регистратура уже закрыта.
Фил скорбно сморщился:
– Вечно мне не везет. Вы здесь работаете, да?
Девушка кивнула:
– Да, меня перевели в регистратуру. Понимаете, я упала в обморок в операционной. После этого работаю только с бумажками.
– Обидно, – сочувственно покивал Фил и взглянул на папку, которую медсестра держала под мышкой. – Придется мне нести бланки назад в педиатрию. Приду завтра.
Девушка немного поколебалась, потом беззаботно пожала плечами:
– Ладно, я вас впущу. Положите бланки на стол Гертруды.
– Вот спасибо! – просиял Фил.
Девушка вынула из кармана ключ, вставила в замочную скважину, повернула.
– Кстати, меня зовут Фил Джонсон.
– А я – Пэт Данциг. – Она включила свет, взяла у него бланки. – Вот, кладу на видное место.
Джонсон наблюдал, как легко и грациозно движется она по комнате. Мила, очень мила.
Медсестра выключила свет, а Фил взял у нее связку ключей.
– Дайте-ка я вам помогу. – Он повернул ключ, проверил ручку.
– Вот так. Спасибо, Пэт. Вот ваши ключи. Давайте я провожу вас до паркинга.
– Ну уж это необязательно.
– Необязательно, но приятно, – улыбнулся Фил. Десять минут спустя он неохотно распрощался с Пэт, которая умчалась прочь на мотоцикле. Замечательная девушка! Жалко, нет времени познакомиться с ней поближе. Джонсон бегом пересек стоянку и нырнул в подъезд.
Через несколько минут он уже входил в темную регистратуру.
Свет включать Фил не стал, а сразу же направился к столу и включил компьютер. Свечение монитора не будет видно снаружи, а необходимости в дополнительном освещении нет.
Клавиатура ласкала пальцы знакомым прикосновением. Слишком знакомым. Как это похоже на гладкую кожу любовницы. Восхитительное ощущение, неизменно возбуждающее. Хватит слюни распускать, быстрее за работу, сказал он себе.
Пароля Фил не знал, поэтому пришлось несколько минут повозиться, чтобы войти в систему. Детские игрушки, ничего сложного.
Итак, Нелл Калдер.
Ее перевод в Вудсдейлскую клинику уже введен в файл.
Отлично. Фил стер эту информацию и отправился разыскивать карточку Нелл Калдер в бумажной картотеке. Скорее всего карточки там не окажется – но лучше все-таки проверить. Современным миром правят компьютеры. Клерки обычно ленятся делать распечатку и хранят всю информацию прямо в памяти машины. Если понадобится бумажка, проще распечатать ее, чем копаться в ящиках. Никого не удивит, если в картотеке бумажки не окажется. Ну, в крайнем случае, решат, что регистратор засунул ее куда-нибудь не туда. Люди – не компьютеры, им свойственно ошибаться.
Наклонившись к клавиатуре, Фил ввел в файл необходимые сведения и вышел из программы. Какое-то время он сидел без движения, глядя на зеленый светящийся экран. Это зрелище было ему желанней, чем самое прекрасное женское лицо. Может быть, немного позабавиться? Порыться в файлах, поискать, не найдется ли чего-нибудь интересненького.
С тяжелым вздохом Фил выключил компьютер. Дело есть дело. Увлечение компьютером – штука опасная. Недаром он продал свою любимую машину и сменил профессию – выучился на медбрата. Николас дал ему новый шанс в жизни, было бы глупостью все испортить, поддавшись искушению.
Он встал, сунул карточку Нелл Калдер под мышку и двинулся к двери. «Помогая» закрыть Пэт дверь, Фил незаметно заклеил язычок замка клейкой лентой. Повезло ему с сестричкой. Иначе пришлось бы возиться с отмычками, это сильно усложнило бы дело.
Фил оглянулся, с тоской посмотрел на компьютер и закрыл за собой дверь.
Все прошло гладко. В конце концов, не такая уж плохая у него теперь работа – Филу нравилось иметь дело с живыми людьми, помогать им, поддерживать их. Бедняжка Нелл, она так нуждается в утешении. Должно быть, попала в скверную передрягу. Иначе Николас не велел бы ввести в ее файл такую зловещую запись: «Умерла от ран в 2:04. Тело отправлено в бюро ритуальных услуг Джона Бнрнбаума».
3.
– Это она?
Таня вынула из открытой папки, лежавшей на столе Джоэла, фотографию. Внимательно изучила ее, кивнула:
– Хорошее лицо. Душевное.
– И каким же образом, позволь спросить, ты пришла к такому выводу? Где ты усмотрела душевность, в глазах?
Таня взглянула на широко расставленные карие глаза женщины на фотографии, покачала головой:
– Нет, губы. Смотри, какие они… живые. Оставь ей рот таким, какой он сейчас.
– Пожалуй, он широковат. Нарушит симметрию.
– Кому нужна симметрия? Она холодная. Я бы на месте этой женщины не хотела бы выглядеть холодной.
Тебе это не угрожает, подумал Джоэл.
– По-моему, Галатею создаю я, а не ты, – сказал он вслух.
Мне что, уйти? – обиделась Таня. – Он улыбнулся, пододвинул ей стул. – Можешь мне помочь. Пациентка на контакты не идет.
– Бедняжка. Труднее всего перенести первый удар. Когда погибли мои родители и маленький брат, я тоже хотела умереть.
Таня впервые заговорила о своей семье.
Джоэл спросил:
– Они что, погибли в один день?
– Нет, отец был солдатом. Сначала убили его. А мать и брат погибли через год, на улице, от пуль снайпера. Они шли к колодцу за водой. – Таня все смотрела на фотографию Нелл. – Хуже всего – одиночество и беспомощность. Когда у тебя отобрали все, жить становится незачем.
– В чем же ты нашла смысл?
– В гневе. Не хотела, чтобы они радовались моей смерти. – Она через силу улыбнулась. – А потом я нашла тебя, и моя жизнь снова обрела цель.
Джоэл был тронут ее словами и попытался скрыть это, пошутив:
