Нелл покачала головой:
– Гардо должен умереть, и я охотно этому посодействую. Но исполнителем можешь быть и ты. Гардо для меня… не вполне реален. Я никогда его не видела, не слышала его голоса. Я знаю, что он виноват в случившемся не меньше, чем Мариц. Даже больше. Но для меня он какой-то неживой. Не то что для тебя. – Она поджала губы. – Только учти; Мариц – мой. И не вздумай меня обмануть.
– Давай сначала разберемся с Гардо.
– Это что, уклончивый ответ?
– Черт подери, я не желаю сейчас думать о Марице. Мне безумно страшно оттого, что я взвалил на тебя столько всякого.
– В самом деле? Ты что же, думаешь, я не справлюсь?
– Если бы я думал, что тебе это не под силу, я бы подсыпал в твой кофе снотворное и запер бы тебя в квартире до лучших времен. – Николас улыбнулся. – Ты умна и хорошо подготовлена. Джейми прав: жаль, что мы не работали вместе в добрые старые времена. – Тут он посерьезнел. – Но я отдал бы что угодно, лишь бы ты держалась в ста милях от замка Бельвинь.
– У меня есть право там находиться.
– Да, есть, – скривился Танек. – Но не забывай про кофе.
Нелл улыбнулась:
– Глаз не спущу со своей чашки.
– Сейчас она будет нам мешать. – Танек взял чашку и отставил ее в сторону. Потом, притягивая Нелл к себе, спросил шепотом: – Можно?
Еще как можно! Нелл крепко стиснула его в объятиях. Наконец-то она обретет успокоение, утешение, страсть.
– Да!
– Что-то больно легко ты сдалась. Надо мне почаще уезжать. – Он поцеловал ее. – Или ты даришь утешение лишь солдатам, отправляющимся на войну?
– Заткнись, – прошептала Нелл. – Я ведь тоже иду на войну.
Нелл нуждалась в нем, отчаянно нуждалась. Откинувшись назад, она стала расстегивать блузку.
– Это ты должен дать мне утешение.
– Только не здесь. – Он потянул ее за собой. – Где тут спальня? Я не позволю, чтобы меня соблазнили перед камином. Здесь слишком тесно.
* * *
Комната была окутана предрассветным мраком. Танек одевался, похожий на светлую, невесомую тень. – Будь осторожен, – прошептала Нелл.
– Я все-таки разбудил тебя? – Он присел на краешек кровати. – Почему ты это сделала?
Она взяла его за руку:
– Потому что я в этом нуждалась. Нуждалась в поддержке и утешении.
– Ты дала мне больше, чем я тебе. Куда вдруг подевался весь твой гнев?
– Не знаю. Я так скучала по тебе. Ни о чем меня не спрашивай: я сейчас плохо соображаю.
– Значит, по-прежнему прячешь голову в песок. – Он нежно провел рукой по ее волосам. – Я думаю, что как раз сейчас ты мыслишь четко и трезво. Иногда лучше полагаться не на разум, а на инстинкт. – Он улыбнулся. – Во всяком случае, это гораздо приятней.
Она крепко стиснула его руку.
– Мне не нравится твой план, Николас. Слишком много риска.
– Времени составить другой план уже нет. – Танек помрачнел. – Мне до смерти все это надоело. Мне противно думать, что этот жирный кот Гардо наслаждается жизнью в своем замке. Мне больно вспоминать о Теренсе, о том, как бессмысленно закончилась его жизнь. И еще я устал бояться за тебя. Сделаю работу, и тогда мы поедем домой. – Он поцеловал ее в лоб. – Скажи мне только, Нелл. Ты уверена, что не совершаешь ошибку?
– Нашел время спрашивать.
– И все-таки ответь.
– Ты хочешь открыть мне лазейку для отступления? Не нужно. – Она спокойно встретила его взгляд. – Мою дочь убили. Убили жестоко, преднамеренно. Никто за это не поплатился. Эти мерзавцы будут и дальше убивать невинных людей до тех пор, пока… – Она запнулась. – Нет, не буду кривить душой. Я делаю это не из-за каких-то там «невинных людей». Интересы общества меня волнуют, но не до такой степени. Я делаю это из-за Джилл. Только из-за нее. – Что ж, я знал, что ты именно так и ответишь. Однако учти: если ты увидишь, что план сорвался, немедленно уноси ноги. Поняла?
– Поняла.
– Но я вижу, что ты не согласна. Хорошо, сформулирую по-другому. Если в Бельвине ты погибнешь, Гардо и Мариц останутся живы. Никто не отомстит за смерть Джилл.
Нелл дернулась, как от боли.
– Я так и знал, что мои слова подействуют. – Он встал, шагнул к двери. – Не забудь; одиннадцать сорок пять.
18.
31 декабря, 22.35
Гардо оказался весьма представительным господином – солидным, обаятельным, импозантным в зеленом с золотом наряде средневекового вельможи. Он с улыбкой переговаривался о чем-то со своей женой, не обращая внимания на теснившихся вокруг него важных гостей.
Очаровательная семейная сценка.
Постороннему человеку и в голову бы не пришло, что здесь же, совсем неподалеку, находится любовница хозяина замка. Или то, что этот господин – убийца детей, мысленно добавила Нелл.
– Что вы застыли? – прошипела на нее вынырнувшая нз толпы мадам Дюмуа. – Вас привезли сюда не для того, чтобы вы глазели по сторонам. Двигайтесь, не стойте на месте. Пусть люди посмотрят на платье.
– Извините, мадам.
Нелл поставила бокал на поднос и двинулась вдоль зала. Ее пышное платье отлично гармонировало с карнавальной атмосферой празднества. Затеряться в толпе не представляло ни малейшего труда.
До появления Николаса остается всего двадцать пять минут.
В зале было жарковато, оркестр играл слишком громко.
Вот он, Гардо, убийца детей. Как он может беззаботно улыбаться, если намерен совершить еще одно убийство – уничтожить Николаса?
Нелл почувствовала, что ей очень страшно.
Гардо отвернулся от жены, приветливо улыбнулся и протянул руку невысокому мужчине, явно не привыкшему носить смокинг.
Нелл замерла.
Неужели Кэблер?
Да, это он! Кэблер с улыбкой пожал руку Гардо, отпустил какое-то шутливое замечание и хлопнул собеседника по плечу.
Не может быть! Ведь Кэблер ненавидит Гардо. Директору Агентства по борьбе с наркотиками здесь не место.
И все же это был Кэблер. Он держался так, словно они с Гардо лучшие друзья.
Наверное, удивляться тут нечему. Кэблер – полицейский и, должно быть, выполняет секретное задание.
Нелл подобралась к ним поближе.
Она услышала, как Гардо представляет гостя своей жене, говорит, что это его добрый друг, Джо Кэблер, директор американского Агентства по борьбе с наркопсами.
Итак, он знает, кто такой Кэблер! Называет его добрым другом.
