Такого же мнения, судя по всему, придерживалась и Моргана. Минут десять она бежала по лугу. И Капу мчался за ней по пятам. Но кобыла не подпускала его к себе. Останавливаясь и поворачиваясь спиной, поджидала, когда Капу подойдет ближе. Но как только он подбегал, она, лихо взмахнув хвостом, резко отскакивала то в одну, то в другую сторону.
Джаред засмеялся.
— Бедный Капу.
Смотреть и в самом деле было очень забавно, хотя. Капу сердился. Каждый раз его надежды не оправдывались, и он снова кидался за кобылой. Вдруг все изменилось. Моргана остановилась и повернулась мордой к жеребцу.
— Она тоже возбудилась, — пробормотал Джаред. Касси напряженно смотрела. Лошади застыли друг против друга. Великолепное таинство жизни происходило между ними. Они посылали первобытные знаки. Старые, как сам мир. Красивые и не выразимые никаким языком. Непостижимые, как загадки Вселенной.
В следующую минуту Капу победно заржал. Моргана повернулась к нему задом.
У Касси пересохло в горле. Пространство ночи вдруг сузилось, вмещая только двух совокупляющихся лошадей, подчинившихся закону природы и неистребимому инстинкту продолжения рода. Из груди Джареда вырвался ликующий возглас. Он каким-то образом составлял с ними единое целое.
Непостижимо, как стройные ноги Морганы выдерживают тяжесть Капу? Касси чувствовала себя так, будто он вошел в нее. Могучий, мощный рывок вперед. Жеребец и кобыла исполняли великий танец жизни.
Жар пронзил Касси. Она знала, что несет с собой их завораживающий первобытный танец. И хотела пережить его заново. Рука Джареда с силой сжала ее ладонь. Дрожь пробежала по ее телу, но она не могла отвести взгляда от лошадей. Зубы Капу сжали шею Морганы, но Касси понимала, что кобыла не чувствует боли. В этот момент заполнилась пустота внутри кобылы, и по ее жилам тек огонь, бурлящий огонь желания. Касси с такой силой сжала изгородь, что пальцы онемели.
— Касси? — охрипшим голосом окликнул ее Джаред.
И она повернулась к нему. Кахуна. Желание. Жеребец. Касси закрыла глаза, но запах тела Джареда проник в нее. И как только его ладонь сжала грудь, она вскрикнула. Губы ее приоткрылись. Ноздри Джареда трепетали от переполнявшего его страстного желания.
— Только, ради Бога, не смей говорить «нет».
Она, как и Моргана Капу, не в состоянии отказать Джареду. А он, видя ее невысказанный ответ, поднял на руки и понес.
— Куда ты? — тихо спросила она.
— Не здесь же, — пробормотал он. — Нам, конечно, все равно где, но я не хочу, чтобы ты замерзла. Ближе всего — стойло Морганы.
Мягкое душистое сено подалось под тяжестью ее тела. Джаред склонился над ней, пытаясь расстегнуть платье. Касси принялась торопливо помогать ему, стремясь поскорее избавиться от ноющей боли. И, наконец, она осталась совершенно обнаженной, Джаред развел ее колени, его рука скользнула к лону.
Нет. Не так… Отодвинув его, Касси быстро повернулась и встала на колени, упираясь руками в сено.
— Как Моргана? — пробормотал Джаред. — Если тебе так больше нравится…
И он покрыл ее так же, как Капу покрыл свою кобылу. Все получалось не так, как в прошлый раз, в его каюте. Ничего похожего. Сейчас она стонала, вскрикивала, всхлипывала, принимая его в себя и двигаясь ему навстречу. Его ладони сжимали, ласкали, терзали груди Касси, и Джаред двигался в ней все более мощными рывками… Он тоже что-то невнятно бормотал и громко стонал, дыхание его с трудом вырывалось из груди. А потом вдруг он вышел из нее и перевернул ее на спину.
Она непонимающе посмотрела на него.
— Почему?..
— Потому что ты не кобыла, черт тебя побери… — И Джаред снова вошел в нее. — Ты женщина. Моя… — Он вонзился еще глубже. — Моя… моя…
От вожделения она до крови прикусила нижнюю губу. В себе она ощущала Джареда. И ей хотелось, чтобы он остался в ней навсегда… Пик блаженства и упоения слиянием на этот раз оказался совершенно другим. В него опрокинулся весь мир. Настал момент бесконечности… Джаред застонал следом за ней. Сладострастие. Спина его выгнулась. Болезненная судорога охватила Джареда. Он смотрела на Касси. И она взглянула ему в глаза.
Мистическое, непостижимое ощущение. Это была ее судьба. Ее жизнь. И осознала она это после близости, а не до того, как это случилось между Морганой и Капу…
— Касси, — в его голосе звучало потрясение.
— Нет, — Касси не хотела говорить в эту минуту. Она только теснее прижала его к себе. Последние содрогания страсти прошли по его телу. И эту радость наслаждения она дала ему, и такое блаженное упоение охватило ее, оно не шло ни в какое сравнение с только что пережитым блаженством. Он принадлежал ей, как Лани и как Капу. Нет, он намного ближе, чем они. Намного. Осознание этого пронеслось как вихрь, сметая преграды на своем пути. Боже, как могла она так забыться. Боже! Как это могло случиться?
Касси лежала, совершенно оглушенная своим открытием, не в силах дать себе ответ, почему она не могла понять этого раньше. Ее стремление возвести между ними преграду оказалось никчемным. И Джаред дневной постепенно соединился с Джаредом, которого она знала по ночам. И теперь ей уже никогда не удастся отделить одного от другого.
— Я ничего не подстраивал, — прошептал он ей на ухо. — И не думал, что так все получится. Мне просто хотелось подарить тебе Моргану.
— Нисколько не сомневаюсь, — безжизненно отозвалась она. Касси уже хорошо знала и понимала его теперь, чтобы заподозрить в умысле. На ее глазах он бывал нетерпелив. Она разделяла его чувство юмора, с каким он смотрит на жизнь, она ощущала его страстность и чувственность, его мягкость и терпение в отношениях с Жозеттой и Бредфордом. Разделяла его чувство справедливости, готовность и решимость идти до конца в задуманном. И жалела, что понимает его настолько хорошо. Было бы лучше, если бы он оставался ей чужим. — Это не твоя вина.
Джаред поднял голову, всматриваясь в ее лицо:
— Что такое? О чем ты думаешь? Что-то не так? Касси не ответила ему, покачала головой. Он лег на бок.
— Но ты хотела того же самого, что и я! Я тебя не насиловал!
— Нет, конечно! — Она села и отбросила прядь волос с лица.
— Тогда почему ты ведешь себя так, будто все случилось против твоей воли?
— Мне надо идти к себе. — Не глядя на него, Касси принялась одеваться. — Как ты думаешь, с Капу и Морганой все хорошо?
— Да. Мы оставим их вместе на ночь. До утра он еще несколько раз покроет ее.
— И ты получишь жеребенка. — Касси принялась отряхивать приставшие к платью соломинки. — Все, что ты задумываешь, получается.
— Да, черт побери. — Он поднялся. — И не вижу, что тут плохого?
— Ничего, — голос Касси дрогнул. — Ты сделал мне очень щедрый подарок. Это так великодушно с твоей стороны…
— Великодушно? Ты случайно не заболела? Никогда прежде ты не признавала за мной ничего хорошего.
