— Неужели так важно, как я попала сюда? Главное, я здесь и лечу твоего друга.
Гейдж согласно кивнул.
Он присел к костру, глядя на трепещущее пламя огня. Солнечный сумеречный луч упал на его голову, и она вдруг увидела, что его шевелюра темно-темно рыжая. Странно, ведь при ярком свете волосы казались иссиня-черными.
— Просто я нахожу тебя слишком загадочной женщиной и чувствую себя неспокойно, ничего о тебе не зная. Осторожность не помешает, — попытался Гейдж объяснить свой интерес к ней.
Он считает, что она может причинить беспокойство? До сих пор никто ей об этом не говорил. Под его взглядом ей не хватало воздуха. Дышать от волнения стало трудно, но Бринн справилась с собой.
— Со мной Малик в безопасности. Я не смогла бы причинить ему вред при всем моем желании.
— Почему? — не спускал с нее глаз Гейдж.
— Я знахарка. И должна лечить людей, — просто ответила она. — Зло погубило бы меня.
— Ну и что, я знал многих лекарей во время сражений, и ни с одним из них ничего не случилось, даже если умирали их раненые, — цинично усмехнулся он. — Я даже подозреваю, что кое-кто из них способствовал отправлению умирающих в небытие.
— Тогда они были не настоящими врачевателями.
— И в Гвинтале такого бы не произошло.
— Никогда.
Ее голос излучал такую силу, что Гейдж перестал иронизировать.
— Я почти поверил тебе.
— Прекрасно. Тогда ты не будешь больше глазеть на меня так, словно ждешь, что я перережу Малику горло и тебе надо успеть этому помешать.
— А что, если я не только из-за этого смотрю на тебя?
Что-то в его тоне заставило Бринн говорить очень осторожно:
— Вряд ли. Ты никому не доверяешь и видишь во мне недруга Малика.
— У тебя листок в волосах.
— Что?
Гейдж мигом вскочил и в один прыжок преодолел разделявшее их расстояние. Протянув руку, он осторожно вынул из ее волос желтый листок, нежно дотронувшись до локона на ее виске.
— У тебя такие живые волосы, такие густые. Как блестящая шелковая паутина…
Приступ удушья вновь подкатил к ее горлу, ватными сделались ноги. Он стоял над ней, сильный, властный, прекрасный. В беспомощном возбуждении Бринн смотрела на него. Как это прежде не замечала она крутой изгиб его нижней губы, а сейчас она слабела от желания приложить к ней палец.
Поспешно отступив, Бринн отвела взгляд.
— В самом деле листок, — отрывисто бросила она. — Волосы за все цепляются, поэтому я зачесываю их назад. — Она посмотрела с холма вниз. — Хотела бы я знать, где моя вода? Капитан обещал, что кто-нибудь принесет ее.
Бринн затылком чувствовала его жгучий взгляд, однако голос его прозвучал ровно и бесстрастно:
— Значит, скоро принесут. Лефонт не терпит небрежности.
— Как и ты, — съязвила она.
— Как и я, — согласился он. — Я не выношу тех, кто не знает своего дела или плохо исполняет его.
— Мы готовы ехать, милорд, — на весь лагерь окликнул его Лефонт. Теперь он возглавлял кавалькаду одетых в доспехи людей. Металл поблескивал на солнце.
— Счастливо. — Гейдж приветственно вскинул руку. — Передайте его светлости мое почтение. Жду вас обратно через три дня.
Лефонт кивнул, и колонна двинулась вперед. «Как жаль, что такое великолепное зрелище предназначено лишь для ведения войны», — подумала Бринн.
Гарцующие лошади, солдаты в доспехах, знамена, реющие на ветру…
Знамена…
— Кажется, мой капитан явно понравился тебе, — ревниво заметил Гейдж.
— Приятный мужчина, — рассеянно ответила Бринн. — Но я смотрела на знамена. Прежде я их не замечала. — Она показала на геральдические знаки на белом фоне. — Вот это самое необычное. Я видела на знаменах львов, оленей, но огненный шар…
— Это комета, а не огненный шар.
— Комета!
— А почему бы и нет? Она появилась в небе этой весной. Я увидел ее, мне захотелось ее иметь, и она стала моей. Тебе не нравится?
— Нравится, она очень красивая…
Бринн провожала взглядом уходивших солдат. Душа ее трепетала. Что за человек Гейдж Дюмонт, раз он выбрал себе такой герб? Сама-то она не испугалась, но даже истинно верующие монахи крестились, увидев небесное светило, а Гейдж Дюмонт и вовсе решил бросить комете вызов. Ей стало совсем тягостно и неловко в его присутствии.
— Пойду взгляну, что с моей водой. Слишком долго ее не несут.
С этими словами Бринн поспешила с холма, спотыкаясь об огромные торчащие корни деревьев и кожей чувствуя на себе его взгляд, но Гейдж не пошел следом.
«Я увидел ее, — повторила мысленно она его слова, — и она стала моей». Заносчив, высокомерен. На Бринн нахлынули воспоминания о той ночи, когда она стояла у окна и не могла насмотреться на летящую в черном небе комету.
А где-то далеко от нее в ту же самую ночь Гейдж Дюмонт тоже был пленен этой кометой. А вдруг это судьба и незримая нить свяжет их жизни воедино?
Связующая нить? Пресвятая Дева, да между ними ничего и быть не может. Увидев летящее светило, она испытала восторг и восхищение, а он просто решил забрать его для себя.
Прошло три дня. И опять Бринн разбудил тяжелый взгляд Гейджа. «Пора бы уже привыкнуть к этому», — спросонок подумала она. С того дня, как он снял с ее волос упавший лист, Гейдж еще упрямее следил за ней, подстерегая ее каждый шаг.
Холодные переливающиеся лучи солнца падали на его лицо, высвечивая ямочки под его высокими скулами и отражаясь в его ярко-голубых глазах металлическим блеском дорогих клинков. Он будто был вытесан из каменной глыбы и создан жестоким, не знающим пощады воином.
Бринн коротко вздохнула, пытаясь очнуться от сна. В его манере разглядывать ее появилось что-то новое. Поначалу он смотрел на нее с откровенной неприязнью, но в последнее время в его взгляде появилось выжидательно-настороженное рысье выражение, как если бы он тщетно пытался выяснить нечто интересующее его. Враждебность и неприязнь уступили место каким-то иным чувствам, — похоже, он после долгих раздумий принял какое-то решение.
«Я увидел ее, мне захотелось ее иметь, и она стала моей», — так просто он присвоил себе комету. Может, он и вытесан из камня, но не в его силах заставить ее ощутить его холод. Щеки ее горели, непонятная внутренняя дрожь сотрясала тело. Страх? Не похоже.
Что бы там ни было, надо подавить в себе это чувство.
Бринн закрыла глаза и придвинулась поближе к Малику.
Гейдж Дюмонт едва слышно выругался. Наверное, опять чем-нибудь недоволен.
Она осталась лежать с закрытыми глазами.
