– Прокурор выписал ордер на ее арест за убийство Калеба Брунвика. Ты разве не знал об этом?
Ной выругался:
– Разумеется, понятия не имел. Они что, с ума там посходили? – Нет, не с ума, тут же оборвал он себя. Это был самый простой способ заставить Кейт выбыть из игры. – А какие мотивы?
– Они уверяют, что Кейт после смерти бывшего мужа тронулась и обвинила в его гибели управление полицией. И даже отправила послание, где прямо заявила: смерть за смерть.
– Фальшивка.
– Кое-кто из ее коллег признал, что она впала в депрессию и отчаяние после гибели Майкла.
Огден набросил петлю и все туже стягивает ее. Он действует гораздо смелее и решительнее, чем ожидал Ной.
– Наглая ложь.
– Тогда, может, лучше, если она вернется и объяснит все, как оно было на самом деле?
Именно этого и добивается Огден, подумал Ной. Факты подтасованы настолько хорошо, что они сразу же упекут ее за решетку. А если же она и избежит тюрьмы, то ее достанет Ишмару.
– Что делает Огден?
– Барлоу сообщил, что вчера у него была приватная встреча сразу с тремя «шишками».
– С кем именно?
– Ему удалось определить только одного из них. Это был Кен Брадтон.
– М-да. Ничего хорошего.
– А сегодня он отправился в одну загородную гостиницу, в номер, который заказал по телефону сенатор Лонгуорт.
– Ты уверен, что это был именно Лонгуорт?
– Да, вполне. И у этого сенатора руки нечисты. Любит быть на виду. Провел в сенат намного больше предложений, чем кто-либо другой. – Тони помолчал какое-то время. – Огден подготавливает один бросок за другим. И эта его встреча с Лонгуортом не сулит нам ничего хорошего. Что ты собираешься предпринять?
Почти ничего, подавленно подумал он про себя. Работа еще не завершена. Это значит, что он связан по рукам и ногам.
– Ждать. И наблюдать. Отправляйся завтра в Вашингтон. Остановись где-нибудь за пределами города. Держись в тени. Мне не хочется, чтобы Огден засек тебя.
– Ты хочешь сказать, что я наконец-то могу спуститься с вершин на землю? – иронически переспросил Тони. – А я уж решил, что мне так и придется загорать до конца дней.
Ему не оставалось другого выбора, как вытащить Тони на свет Божий. Все пошло вверх ногами, совсем не так, как он задумывал.
– Завтра вечером я позвоню по цифровому телефону, ты мне скажешь твой номер в отеле.
– А как насчет Барлоу?
– До поры до времени пусть остается в Сиэтле и не спускает глаз с Огдена, – посоветовал Ной. – И вот еще что, Тони. Будь предельно осторожен.
– Разумеется. Как всегда, – и Тони повесил трубку.
Что же теперь? – задумался Ной. Стоит ли говорить Кейт про ордер на арест? Можно уговорить ее не ехать, объяснить, какая там ждет опасность. Но чувство доверия к Алану и потребность восстановить свое доброе имя скорее всего толкнут ее к решению уехать. В результате – срок завершения RU-2 отодвинется на неопределенное время – это в лучшем случае. В худшем – погибнет Kefir. Ни с тем, ни с другим он не мог смириться.
Оставалось третье: ничего не говорить ей.
Это значит, он сам, своими руками рыл себе яму.
* * *
Глубоко вдохнув в себя чистый, напоенный запахом сосен воздух. Сет внимательно всмотрелся в темноту.
До чего же здесь хорошо! Ничего особенно примечательного, никаких ярких красок, как в Колумбии. Но он бы отдал все краски тропиков за скромную красоту этого уединенного уголка.
Отсюда ему было слышно, как на кухне Филис звенела посудой. Милая женщина. И внук у нее славный. И место замечательное. Может быть, ему даже удастся побыть здесь какое-то время после того, как осядет взбаламученная Ноем вода. Его друг всегда был наделен способностью выносить любые неудобства, в которые его загоняли обстоятельства. Чего о себе Сет не мог сказать. Терпением и терпимостью он не отличался. Если события, на его взгляд, развивались слишком медленно, он знал, в каком месте и в какой момент надо вытащить тормозной башмак, чтобы придать им ускорение.
И сразу начинал действовать.
Неужто кому-то и в самом деле нравится все время торчать на одном месте? Эта работа мало чем отличалась от тех, которыми ему приходилось заниматься, с одной разницей: он выполнял ее по просьбе Ноя. А когда он ее закончит, то беспокойство или скука снова начнут грызть его или опять случится что-нибудь такое, где потребуется его вмешательство.
Скрипнула входная дверь, и, обернувшись, он увидел, что к нему идет Джошуа.
– Какая чудесная ночь, да?
Джошуа остановился рядом с ним.
– Очень тихо, – пальцы его сжали перила. – Я не думал, что здесь будет так спокойно.
– На самом деле здесь не так тихо, как кажется. Прислушайся, сколько звуков.
Пальцы Джошуа то сжимались, то разжимались.
– Да… но такое ощущение одиночества. Из-за этого возникает… – Он замолчал и тут же перевел разговор на другое. – Я пойду на ту сторону, где видно коттедж. – И, свернув за угол, исчез.
Слишком быстро.
Казалось, что он пытается убежать от чего-то, что томило его.
Так же, как и каждого из нас, подумал Сет. Добро пожаловать в наш мир, малыш!
Но он отвечал за этого мальчика. А бегство от самого себя чаще всего приводит к беде. Когда наступает наконец минута внешнего покоя, вроде нынешней, шок от случившего, пережитого и переезда вызывают особенную тоску по дому, по всему, что окружало прежде.
Сет шагнул следом за Джошуа, но, сделав несколько шагов, замер.
Джошуа сидел на настиле, плечи его вздрагивали от беззвучных рыданий, слезы лились из глаз. Он убежал сюда, скрылся от посторонних глаз, чтобы выплакать свое горе. Ему не хотелось, чтобы кто-то был свидетелем его слабости. Сет прекрасно понимал мальчика. Ему бы тоже не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел его в слезах.
Может быть, стоит оставить Джошуа в покое и зайти в дом?
Возможно, так оно было бы вернее. Надо пощадить гордость мальчика. Если сейчас вмешаться и начать объяснять, что Кейт в надежных руках, – это только испортит дело.
Убедив себя, Сет повернулся, чтобы уйти, но не выдержал и снова резко развернулся. К чертям собачьим все эти доводы! Ребенку очень плохо. И надо поступать, как подсказывает сердце. Как ему самому кажется правильным и верным.
* * *
– Я собираюсь приехать, – сообщила Кейт по телефону, во время разговора со свекровью, спустя два дня после того, как они расстались. – Предупреди Сета. Он говорил мне, чтобы я дала ему знать, когда захочу к вам.
