— Ты, несомненно, знаешь, что сводишь меня с ума, — проговорил Сэнтин дрожащим голосом, когда ее руки принялись ласково поглаживать рельефные мускулы его плоского живота.
Вместо ответа Жанна несильно укусила его за грудь, а ее пальцы перекочевали на поясницу Сэнтина и стали ритмично поглаживать тугие мышцы спины. Кожа у Сэнтина была изумительно гладкой, и прикасаться к ней было упоительно.
Жанна смутно осознавала, что ее ласки возбуждают Сэнтина все сильнее и сильнее, и мысль об этом наполняла ее той же простой и примитивной радостью, которую она испытала накануне. Ей нравилось чувствовать под пальцами напряженную дрожь этого большого, сильного тела, которая становилась еще заметнее, когда она сжимала зубами его сосок, касалась языком шеи или щекотала лицо прядями своих распущенных волос. Ей нравилось, как он резко втягивал воздух каждый раз, когда она прикасалась к его телу, а частый стук сердца, который Жанна слышала, прижимаясь ухом к его широкой груди, убеждал ее в том, что она все делает правильно. Жанна знала, что это она заставила его сердце стучать бешено и громко, и мысль об этом наполняла ее торжеством.
— Достаточно, маленькая чертовка! — простонал Сэнтин, отталкивая ее чуть ли не с отчаянием. — Я читал, что именно индейские женщины проявляли особую изобретательность, когда нужно было пытать бледнолицых пленников, и теперь я знаю, что это — чистая правда.
Жанна подняла на него взгляд и счастливо улыбнулась.
— Тебе не нравится? — спросила она, жмурясь от наслаждения. В том, какой эффект возымели на Сэнтина ее ласки, сомневаться не приходилось; О да, они нравились ему, и еще как!
Сэнтин поглядел на нее и прищурился, заметив на ее лице выражение безмятежного блаженства.
— Ты же знаешь, что нравится, — коротко сказал он. — И ты, похоже, слишком довольна этим обстоятельством, чтобы я мог спокойно это выносить.
С этими словами он бросился на Жанну, сорвал с нее джинсы вместе с трусиками, и она, лежа перед ним обнаженной на мягком ложе из душистого сена, неожиданно почувствовала себя беззащитной и уязвимой.
— Похоже, мне придется немного сбить с тебя спесь, Жанна.
Сэнтин спокойно снимал с себя последнюю одежду, и Жанна растерянно поглядела на него снизу вверх. В том, что его возбуждение достигло пика, сомневаться не приходилось. Физическое подтверждение этому было заметно не только в том, как напряглись, свиваясь в узлы, могучие мускулы его тела, но и в голодном блеске его глаз, горевших жарким огнем на вытянутом, заострившемся лице.
Жанна потянулась к нему, но Сэнтин, заметив, что она пытается приподняться, снова легонько толкнул ее на мягкое сено.
Жанна ждала, что он упадет вместе с ней, и они вместе отправятся в восхитительное страстное путешествие, которым она наслаждалась прошлой ночью. Теперь ей стало очевидно, что именно это было у Сэнтина на уме весь день, и, не вмешайся дождь, он все равно нашел бы способ уединиться с нею. Скорее всего все произошло бы на берегу живописного озера, которое он так расхваливал. И вот теперь, когда он по какой-то причине мешкал, Жанна почувствовала, что разрывается между предвкушением и острым разочарованием.
Ум ее еще не до конца освоился со всеми обстоятельствами, но, несмотря на некоторые побочные соображения, Жанна хотела, чтобы Сэнтин обладал ее телом. Она еще не готова была признаться себе в этом желании, но сила его была для нее очевидной. И Сэнтин тоже хотел ее, хотел, черт побери! Так почему же он медлит? Почему он не спешит расстаться со своей одеждой, почему так аккуратно складывает ее в сторонке, вместо того чтобы швырнуть ее куда попало и заключить ее в свои сильные объятия? И зачем, черт побери, ему понадобилась еще одна салфетка?!
— Что ты делаешь? — с негодованием поинтересовалась Жанна.
— У меня репутация человека, который всегда доводит начатое дело до конца, — спокойно ответил Сэнтин, слегка раздвигая ей ноги и устраиваясь между ними. — Разве ты этого не знала? Ты еще не до конца обсохла, дорогая. Вот здесь у тебя мокро… и здесь.
И он снова начал вытирать ее, поднимаясь от пальцев ног к изгибу лилейных бедер с такой методичной тщательностью, что уже через минуту Жанна застонала от невыносимой муки неутоленного желания. Голова ее беспокойно заметалась из стороны в сторону, а тело выгнулось дугой навстречу тому, в чем он так упорно ей отказывал.
— Раф! — пронзительно выкрикнула Жанна, и в этом коротком резком вскрике смешались такая глубокая ярость и страдание, что Сэнтин невольно поднял голову, и она увидела на его лице довольную ухмылку, в которой было что-то тигриное.
— Еще рано, Жанна, — отозвался он почти спокойно. — Я хочу, чтобы ты — как и я — была без ума от страсти и желания.
Он протянул руку и, вытащив из кучи тряпок скатерть, одним движением расстелил ее на сене.
— Перекатись-ка сюда, дорогая, — сказал он, привставая на колени. — Я не хочу, чтобы ты исколола соломой свои прелестные грудки.
Его крепкие руки помогли Жанне перевернуться на живот. В следующее мгновение он снова оказался у нее между ногами. Теперь он вытирал ей спину и ягодицы, и эта медленная ласка едва не свела Жанну с ума. Она словно погружалась в горячий туман, и ее тело плавилось и текло под его руками. Почему-то теперь, когда она не могла видеть, что он с ней делает, ласки Сэнтина стали еще более эротичными, и Жанна бессильно корчилась от острой тянущей боли в животе, чувствуя властные прикосновения его рук и почти незрячий взгляд его темных глаз, затуманенных острым желанием. Между тем дыхание Сэнтина стало лихорадочно-быстрым, и Жанна поняла, что он тоже доведен до предела этой любовной игрой. «Боже, — взмолилась Жанна, сжимая руки в кулаки и впиваясь ногтями в мякоть ладоней. — Скорее! Скорее же!..» Ей казалось, что еще немного, и она не выдержит этой пытки.
Сэнтин мягкими движениями стряхивал прилипшие к ее влажной спине сухие травинки.
— Я так и знал, что ты поцарапаешься, — сдавленно шепнул он. — У тебя такая тонкая, такая нежная кожа…
Его палец скользнул вниз вдоль ее позвоночника, коснулся поясницы и соскользнул в мягкую впадинку между ягодицами.
— Вот здесь у тебя маленькая царапинка…
Она почувствовала на спине его горячее дыхание, и губы Сэнтина прижались к означенному месту легким, как паутина, поцелуем, который обжег Жанну, словно удар электрического тока.
На этом ее долгое ожидание закончилось. Раф издал громкий, протяжный стон и, не заботясь более о том, чтобы действовать нежно и ласково, двумя быстрыми движениями перевернул ее на спину и улегся рядом с ней на импровизированном покрывале. Рот Сэнтина с жадностью прижался к ее губам, а его руки с лихорадочной поспешностью забегали вверх и вниз по ее спине. Из горла Сэнтина рвались короткие глухие стоны, которым вторил гортанный голос Жанны.
Все внутри ее уже давно было охвачено таким жарким огнем, что ей казалось — еще немного, и она заживо сгорит в этом пламени, если Раф не даст ей того, чего ей так отчаянно хочется. Она не могла бы сказать, кто первым сделал шаг навстречу другому, но это было уже не важно. Самое главное, что они вдруг оказались слиты в одно. Жанна впилась пальцами в его крутые плечи, а лицо Рафа исказила гримаса яростного блаженства.
