— Тогда я посижу здесь. Возможно, буду, как муза, стимулировать тебя работать побыстрее.
8
Прочитав четыре свитка Юлия, Джейн поднялась и отнесла всю папку Марио.
— Ну и мерзавец был! — вздохнула она. — Похотливый козел.
Марио хмыкнул:
— Насытилась?
— На сегодня — да. Он ничего не пишет о самой Цире, все только о ее восхитительном теле. Потом еще почитаю. А сейчас мне требуется перерыв. Пойду во двор, порисую. — Она улыбнулась. — Как вернусь, опять буду тебя донимать.
— Буду рад, — безучастно отозвался Марио, погруженный в работу.
Джейн вышла. Мысленно она завидовала этому молодому человеку, его увлеченности. Для нее же, после стольких лет ожидания, свитки Юлия явились разочарованием. О жизни Циры Тревор уже ей рассказал, а сексуальные фантазии Юлия были унизительными и вызывали у нее раздражение. Ей не терпелось прочесть второй свиток Циры.
Что ж, придется подождать. Так что забудь на время о Цире и займи себя делом. Это позволит убить время, прежде чем снова приняться за порнографические зарисовки Юлия.
Прошел час. Джейн сидела на бортике фонтана и рисовала стены с бойницами. Скучища. В замке было что-то интригующее, у него наверняка славная история, но ей не за что было зацепиться. Сплошной камень на известковом растворе…
Вдруг распахнулись ворота конюшни.
— Ты опять сердишься, да?
Она подняла голову. В проеме стоял мужчина. Нет, не мужчина — отрок. Юноша лет двадцати.
Бог мой, какое лицо!
Прекрасное. Слово «симпатичный» подошло бы ему не больше, чем изваяниям греческих героев. Он был прекрасен как бог. Взъерошенные светлые волосы обрамляли красивое лицо, на котором выделялись серые глаза, пристально изучающие ее с обеспокоенным и одновременно невинным выражением. Да, Бартлет был прав, когда сказал, что Джок Гэвин — заторможенный и инфантильный юноша.
— Все еще сердишься на хозяина? — переспросил он, хмурясь.
— Нет. — Это лицо не портил даже мрачный вид, напротив, он придавал ему новые краски, подчеркивал его выразительность. — Я ни на кого не сержусь. А Макдафа я совсем не знаю.
— Когда ты приехала, ты была сердита. Я видел. Ты его расстроила.
— Он меня тоже не обрадовал. — Парень снова нахмурился. Он ее не понимал. — Это было недоразумение. Понимаешь, что я хочу сказать?
— Конечно. Но люди не всегда говорят правду. — Его взгляд упал на альбом. — Ты рисуешь, я видел. А что ты рисуешь?
— Крепостные стены. — Джейн развернула рисунок к Джоку. — Получается так себе. Не очень люблю рисовать всякие сооружения. Людей гораздо интереснее.
— Почему?
Она пожала плечами:
— Потому что они живые. Меняется возраст, меняются люди. Проходит год — и человек уже другой. А бывает, что и минуты хватает.
Парень кивнул:
— Это как у цветов. Джейн улыбнулась:
— Мне приходилось рисовать лица, которые никак нельзя сравнить с цветами. Но ты верно уловил. Любишь цветы?
— Люблю. — Джок замолчал. — У меня новый цветок, гардения. Я хотел ее весной маме подарить, но ведь можно и картинку, правда?
— Мне кажется, цветок лучше.
— Но цветок может умереть. — Его лицо стало грустным. — И я тоже. Такое ведь бывает?
— Ты еще молодой, — попробовала успокоить его Джейн. — Обычно молодые не умирают, Джок. — Но Майк умер, а ведь он был не старше этого паренька. Она вдруг сказала: — А если хочешь, я сейчас нарисую твой цветок, а настоящий ты маме потом все равно подаришь.
Он загорелся:
— Правда нарисуешь? А когда? Джейн взглянула на часы:
— Сейчас. Я как раз свободна. Это много времени не займет. Где твой цветок?
— В моем саду. — Он жестом пригласил ее войти. — Идем. Покажу, где… — Юноша осекся. — Нет, я не могу.
— Почему?
— Я обещал хозяину не приближаться к тебе.
— Да брось! — Она вспомнила, как Бартлет с Тревором говорили, что надо держать парня от нее подальше. Судя по всему, они провели работу с Макдафом, хоть она и сказала, что этот молодой человек ей совсем не докучает. Теперь, когда знакомство состоялось, Джейн была настроена покровительственно. — Все в порядке, Джок.
Тот помотал головой.
— Я дал слово. — Он подумал: — Но если я пойду вперед, а ты — потом, это ведь не называется «приближаться», правда?
Джейн улыбнулась. Он, конечно, инфантильный, но отнюдь не заторможенный, как считает Бартлет.
— Конечно, Джок. Ступай, а я следом. — Девушка приблизилась к конюшне.
— Почему в стойлах пусто? — спросила Джейн. — Разве Макдаф не держит лошадей?
Джок помотал головой:
— Он их продал. Он здесь теперь редко бывает. — Юноша уже был у двери на задах конюшни. — Вот мой сад. — Джок распахнул дверь. — Все растения в горшках, но хозяин сказал, потом он мне позволит их высадить в саду.
Джейн прошла за ним. Оранжерея была залита светом. Кругом цветы. Мощенная булыжником крохотная площадка напоминала внутренний дворик, но вся была уставлена горшками и вазонами с самыми невиданными цветами — не повернешься. Стеклянная крыша превращала эту веранду в идеальную теплицу.
— Почему потом, а не теперь?
— Он еще не знает, где мы будем. Он говорит, за цветами нужен уход. — Джок показал на керамический горшок. — Вот моя гардения.
— Какая красивая! Парень кивнул:
— И выдерживает даже зимние ветра!
— Чудесно. — Джейн открыла альбом. — Это твой любимый цветок?
— Нет, они у меня все любимые. — Он нахмурил лоб. — Кроме сирени.
— Почему так? Сирень тоже очень красивая, и, думаю, она бы здесь хорошо росла.
Джок покачал головой:
— Нет, не люблю.
— А я люблю. У нас дома растет сирень. — Джейн взялась за карандаш. — У твоей гардении цветы слегка поникли. Может, подвяжешь стебли, пока я рисую?
Он кивнул, порылся в кармане, достал кожаный шнурок и подвязал цветок.
— Так хорошо?
Она рассеянно кивнула, проворно работая карандашом.
— Так… Прекрасно. Ты пока присядь. Это займет некоторое время.
Джок качнул головой и двинулся в дальний край веранды.
— Это слишком близко. Я дал хозяину слово не приближаться. — Он перевел взгляд на кожаный шнурок, удерживающий растение. — Но он знает, что приближаться необязательно. Есть разные способы…
— Что это вы тут делаете?
Джейн обернулась. В дверях стоял Макдаф.
