Тогда перестань думать о том, как вы сидели рядом на большом валуне. Сосредочь свои мысли на Венабле.
Когда Бартлет вошел, Тревор как раз положил трубку. Бартлет поднял брови.
— Быстро ты. Что он там? Опять все сгущает?
— Возможно. — Тревор задумчиво хмурил лоб. — Но меня больше устраивает такой вариант, чем если бы он сидел сложа руки и ни на что не обращал внимания, как Сэбот.
— А в чем дело-то?
— Куинн пытался вскрыть досье ЦРУ на Грозака, вот Венабл и заволновался. — Он развел руками. — Это было неизбежно. Куинн — бывший фэбээровец, у него остались связи. Рано или поздно он доберется до нужной ему информации. Когда это случится, придется разбираться.
— И это все, что хотел Венабл? Тревор покачал головой:
— Еще сказал, что его швейцарский осведомитель сообщил, что кое-что интересное происходит в Люцерне.
— Что именно? Неужели Грозак?
— Едва ли. Но исключать нельзя.
Бартлет задумался:
— Тебя это беспокоит.
— Грозак меня всегда беспокоит, если я не понимаю, где он собирается нанести удар.
— А вдруг осведомитель Венабла неверно все истолковал?
— А вдруг верно? — Тревор привалился к спинке, прокручивая в уме возможные варианты. — Люцерн…
— Джок выйдет к фонтану, — сказал Макдаф, подойдя к Джейн. — Устраивает.
— Хорошо. — Она послушно опустилась на бортик фонтана и открыла альбом. — Когда он будет?
— Через пару минут. Поливает цветы. — Макдаф нахмурился. — Что это ты делаешь?
— Вас рисую. Терпеть не могу терять время. — Ее карандаш резво бегал по бумаге. — У вас очень интересное лицо. Как из скалы высеченное, только вот рот… — Джейн оттенила скулы. — Кого-то вы мне напоминаете, это я с первой секунды поняла. Никогда не смотрели сериал «Горец»?
— Нет, бог миловал.
— А вы похожи на исполнителя главной роли.
— Этого только не хватало!
— Он отлично сыграл. — Девушка лукаво улыбнулась и задумалась, как далеко удастся зайти. — И красавчик, каких поискать.
Макдаф глотать наживку не стал.
— Тебе следует рисовать Джока, а не меня.
— Я просто разминаюсь. Это как разогревать мышцы перед забегом. — Она помолчала. — Между прочим, вечером Тревор водил меня на стадион.
— Я знаю.
— Откуда? Макдаф не ответил.
— Ах, ну да. Тревор говорил, у вас тут под каждым кустом свои люди. — Она вгляделась в рисунок. — Тяжело, наверное, сдавать чужим людям такой дом. Я росла на улице, у меня никогда не было того, что принято называть родным домом. Но вчера я, кажется, начала понимать, каким он должен быть. — Она оторвала взгляд от наброска. — И Тревор, по-моему, тоже. Потому он так любит ваш стадион.
Шотландец пожал плечами:
— Вот пускай и радуется, пока дают. Я скоро этот дом у него отберу.
— Каким способом?
— Любым доступным.
— Но Тревор говорит, ваша семья вынуждена сдавать замок из финансовых соображений.
— Вот тебе и способ.
— Рассчитываете на золото Циры?
— Сдается мне, за этим золотом мы все гоняемся. И я не исключение.
— И поэтому вас беспокоит этот Грозак?
— А что Тревор сказал?
— Велел у вас спросить. Улыбка чуть тронула его губы.
— Рад, что он держит слово.
— А я совсем не рада. Я хочу знать, какое отношение ко всему этому имеет Грозак. Тоже в золоте дело?
Макдаф ушел от ответа.
— Золото — весомый мотив для любого человека, особенно для того, кто так нуждается в средствах, как я. — Он скользнул взглядом поверх головы Джейн. — А вот и Джок. — Макдаф сделал выразительное лицо. — Постарайся в его присутствии быть аккуратнее в выражениях на мой счет. Это в наших общих интересах.
Джейн обернулась. Паренек с улыбкой шагал к ним. Лицо его выражало радостное нетерпение. Бог ты мой, какое лицо… Джейн машинально перевернула страницу в альбоме.
— Доброе утро, Джок! Хорошо спалось?
— Нет. Мне сны снятся. А тебе, Джейн?
— Бывает. — Она принялась за рисунок. Интересно, удастся ей передать беспокойство, прячущееся за этой улыбкой? А надо ли? Беззащитность Джока столь очевидна, что изображать ее как-то немилосердно. — И что, тебе плохие сны снятся?
— В последнее время не такие плохие, как раньше. — Он смотрел на Макдафа с такой преданностью, что Джейн только покачала головой. — Теперь сны стали лучше. Правда, сэр! Честно!
— Хотелось бы верить, — проворчал Макдаф. — Я же говорю, все в твоих руках. Надо только проявить волю. — Он сел на бортик фонтана. — Ну, хватит на меня таращиться, дай человеку рисовать.
— Слушаюсь, сэр. — Он повернулся к Джейн: — Что от меня требуется?
— Ничего. — Она посмотрела на набросок. — Держись естественно. Разговаривай со мной. Расскажи мне про свои цветы…
— Доброе утро! — поздоровалась Джейн, входя к Марио с подносом в руках. — Как у тебя сегодня дела продвигаются? — При виде пачки бумаг на его столе она удивленно тряхнула головой. — Судя по всему, ты либо рано встал, либо поздно лег. В любом случае небольшой перерыв и чашка кофе тебе явно не повредят.
Молодой человек кивнул:
— Спасибо. Вообще-то, я сегодня почти не спал и, кажется, выпил уже слишком много кофе. — Он потянулся к кофейнику. — Но это не означает, что откажусь.
Джейн внимательно на него посмотрела:
— Увлекся, да?
— Опять такие интересные вещи пошли… — Он отпил из кружки. — Часами сидишь и мучительно пытаешься понять, а потом вдруг все открывается. — Марио радостно улыбнулся. — Как в театре, когда занавес раздвигается и начинается спектакль. Интересно… Он бросил взгляд на статую.
— От Циры никогда не устаешь. — Он перевел глаза на ксерокопию текста у себя на столе. — Надо позвать Тревора. Кажется, я нашел то, что ему нужно.
— Насчет золота?
— Да. Все, что касается золота, его крайне интересует. — Марио сдвинул брови. — Нет, подожду лучше, пока не будет готов окончательный вариант. Надо проверить кое-какие вставки. Я должен убедиться, что…
— Вам почта. — В дверях стоял Тревор, в руках у него был небольшой сверток и два конверта. — Это все тебе, Марио. Только что доставил посыльный. — Он подошел к столу. — Ты кого-нибудь знаешь в Люцерне?
Тревор говорил бесстрастным тоном, но Джейн почувствовала его напряжение.
— Из Люцерна? — Марио уставился на посылку. — Мне?
— Я же сказал. — Тревор недовольно дернул губой. — Вскрывай!
