— Минуточку, — встряла Джейн. — Это вы о чем? — Она повернулась к Тревору. — Какую такую разменную монету?
Он ответил не сразу:
— Когда он мне звонил, у него был целый список условий, чтобы согласиться сдать Грозака.
— И что за условия?
— Золото, моя статуя Циры… — Он помолчал. — И ты. Ты занимала в этом списке не последнее место.
— И как это понимать?
— А ты как думаешь? Я же говорил, он помешан на Геркулануме. Особенно — на золоте Циры. А ты имеешь к Цире самое непосредственное отношение. У тебя с ней одно лицо! Он считает, ты можешь знать больше, чем тебе кажется. Или так: ты это понимаешь, но до поры до времени залегла и ждешь подходящего момента, чтобы нагреть руки.
— Абсурд какой! — Джейн попыталась сосредоточиться. — И как же он собирается заставить меня что-то рассказать? — И тут до нее дошло. — Как Джока?
— В точку. Он хочет подчинить себе твою волю. Заставить тебя раскрыть ему свое подсознание, и тогда он в нем покопается. Конечно, не без своих грязных манипуляций.
У Джейн по спине побежали мурашки.
— Мерзавец!
— Я сказал ему, никакого торга не будет. Предложил отдать золото, если найду его первым, и статую в придачу. А без тебя пусть как-нибудь обойдется.
— Почему ты мне ничего не сказал?
— Вот-вот, надо было ей рассказать, — поддакнул Венабл. — Я же говорил тебе, мы можем это использовать в своих интересах.
— А я тебе сказал, что этому не бывать! — вспылил Тревор.
Джейн никак не могла справиться с охватившим ее ужасом.
— Венабл прав. Надо использоваться каждую возможность.
— К черту! — рассердился Тревор. — Я знал, что ты так и скажешь, потому и не стал ничего рассказывать. Четыре года назад я уже рискнул тобой, больше этого не будет!
— Ты был не виноват, я сама так решила. И сейчас решать буду я!
— Рейли в предварительном порядке согласился на золото и статую. Ему на самом деле только золото и нужно. Так что никакого твоего решения не потребуется.
— Золото мы пока не нашли.
— Время еще есть. — Тревор покосился на Венабла. — Кто тебя за язык тянул!
— Само выскочило, — оправдывался тот. — Может, и к лучшему. Джейн невредно знать, что каждое ее действие может отразиться на всей операции. И я по-прежнему убежден, что ей надо бы быть подальше отсюда, в безопасном месте. — Он умолк и тяжело вздохнул. — Увы, не в моих силах сделать это. А надо бы. Всем бы лучше было! — Венабл поморщился. — В том числе Джо Куинну и Еве Дункан. Джейн встревожилась:
— Что вы имеете в виду? — Она накинулась на Тревора: — Ты же обещал, что их будут охранять!
— Они в безопасности, — ответил тот. — Венабл, перестань ее пугать!
— Так вы меня пугаете? — рассердилась Джейн.
— Их охраняют. С ними ничего плохого не случится. — Венабл развел руками. — Правда, только что поступил сигнал от агентов, что в лесу поблизости от дома замечено какое-то движение.
— Какое еще движение? Венабл пожал плечами:
— Пока ничего другого сказать не могу. — Он повернулся к вертолету. — Я возвращаюсь в Абердин, не надо мне было прилетать. Я надеялся убедить Джейн, что мы отлично справляемся со своей задачей, и тогда она дала бы отбой Куинну. — Венабл усмехнулся. — Ничего у меня не вышло. Я потерпел фиаско! Сэбот ни за что не простил бы мне такой оговорки. Что ж, может, мне и вправду пора на покой? С тех пор как это началось, я предстаю не в лучшем виде. Я слишком напуган.
— Напуган? — переспросила Джейн.
— А что вас удивляет? У меня жена и четверо детей. Трое братьев, отец в доме престарелых и мать, которая за всех нас волнуется. Мы же не знаем, где планируются эти взрывы. — Он внимательно посмотрел на Джейн. — Например, их целью может стать ваша родная Атланта. Город большой, крупный транспортный узел. Вам разве не хочется броситься домой и спрятать дорогих вам людей в какую-нибудь неприступную пещеру? Я лично так бы и поступил.
Да, она тоже. С того момента как Тревор рассказал ей о планах Грозака, ее тоже преследовал этот страх.
— Ева с Джо никуда не поедут. — Джейн посмотрела на агента в упор. — И вы тоже не бросились домой. Вы остались и выполняли свою работу.
— А вот Тревор считает, я ее не очень хорошо выполнял. — Венабл пожал плечами. — Но я сдаваться не намерен. Буду продолжать, пока вконец не надоем Сэботу и он не отправит меня в отставку. Не волнуйтесь, мисс Макгуайр, с вашей страной ничего не случится. Я дал Тревору слово. — Он поднялся по трапу. — Тревор, я тебе позвоню.
— Позвони. Приезжать по той лишь причине, что ты зол, не следует. Я из кожи вон лезу, чтобы Грозак не прознал об участии ЦРУ. Ты прикрыл задницу?
— Ты забыл, что имеешь дело с профессионалом. Вертушка зафрахтована от имени исторического общества Геркуланума. Пусть Грозак забеспокоится, дескать, золото уже у тебя и ты вызвал человека для его экспертизы. Из Абердина полечу прямиком в Неаполь. Доволен?
— Нет. Я был бы доволен, если бы ты просто держал рот на замке.
— Это невозможно. — Венабл покосился на Джейн. — Ты выпустил на волю клубок змей. Ты представить себе не можешь, как быстро и жестко будет действовать Нацбез, если будет принято такое решение. Удар может быть и символический, они ведь не видят в Грозаке большой опасности. Но все твое прикрытие полетит к чертям. Вполне возможно, я уже и так опоздал, но я все же решил попытаться. — Венабл кивнул и зашагал к вертолету.
Тревор посмотрел на Джейн:
— Ты у него ничего про меня не спросила.
— Не было такой возможности. — Она направилась к дому. — К тому же я не говорила, что собираюсь задавать ему вопросы. Это была твоя идея.
— Как он тебе показался?
— Очень грустный человек. — Она качнула головой. — И очень душевный. Думаю, он выложится по полной.
— Мы все тут выкладываемся. — Тревор открыл перед ней дверь и пропустил вперед. — Терпимость, какую ты проявляешь к Венаблу, и мне бы не помешала.
— Ты напрасно мне не сказал о разговоре с Рейли.
— Нет, не напрасно. Когда это зависит от меня, я редко попадаю впросак.
— Но рискую-то я! Стоит мне подумать, что мы одна команда, как выясняется, что ты от меня что-то опять утаил. К черту! Мне даже ход твоих мыслей непонятен!
Он улыбнулся:
— Тогда скользи по поверхности. Я постараюсь, чтобы ты не пожалела.
Девушка повернулась и почувствовала, как по ней снова разливается знакомый жар. Вот он стоит и дерзко смотрит на нее, но в его улыбке нет и намека на самонадеянность. Очень личная, очень чувственная и дьявольски соблазнительная улыбка. Зачем она позволяет ему вытворять такое? Господи, откуда опять эта дрожь? Ведь только что она была на него сердита, даже возмущена — и вот опять трепещет, как осенний лист.
