Сначала она не поняла, что он имеет ввиду, затем смысл сказанного дошел до нее, и Кейт почувствовала, как вспыхнуло ее лицо и как внезапно перехватило дыхание.
– Вот то-то же. – Обхватив ее тонкую талию, он на секунду крепко прижал к себе девушку, потом приподнял и посадил в седло. – Я предпочел бы взять тебя в первый раз на чистых простынях, а не на конюшне. Но до самой границы нам кровати не видать. И поэтому постарайся не искушать меня, Кейт.
Сквозь ткань одежды она чувствовала, какие у него горячие сильные руки. И это тепло породило ответный жар, волной прошедший по ее телу. Тотчас заныли груди. Этот отклик испугал ее, и она резко бросила в ответ:
– Зачем мне искушать тебя? Это твоя собственная грешная плотская натура...
Неопределенная улыбка скользнула по его лицу в ответ на ее слова.
– Очень грешная и очень плотская, – согласился он. – И очень нетерпеливая. – Повернувшись к Гэвину, который выводил оседланного мерина и остальных лошадей с притороченными к седлам вьюками, он громко крикнул брату:
– Я принимаю пари. Два фунта.
Гэвин пробежал взглядом по улыбающемуся лицу Роберта, по раскрасневшейся Кейт и с сомнением покачал головой.
– Нет, я, пожалуй, не стану рисковать.
– Струсил? И все же пари остается в силе. И я намерен получить свое.
Кейт смотрела, как он легко вспрыгнул на лошадь и рысью пустил ее вперед по дороге.
– Что за пари? – поинтересовалась Кейт.
– Не обращай внимания, – улыбнулся Гэвин. – Еще один пример того, как мне необходимо научиться держать язык за зубами. – Он устроился в седле и тронул коня. – Но и ты, кажется, еще не научилась угадывать, когда лучше придержать язычок. Его можно жалить, но нельзя выводить из себя. Постарайся не рисковать, пока не поймешь, когда лучше к нему не подходить. Смотри, как это делаю я.
После трехчасовой езды без остановки каждая жилка Кейт ныла от боли. А к тому времени, когда на закате они догнали Роберта, который выбрал для остановки лесную поляну неподалеку от ручья, Кейт приходилось прилагать все силы, чтобы удержаться в седле.
– Я отведу лошадей на водопой к ручью, – сказал Гэвин, помогая Кейт спуститься на землю. – А ты посиди, отдохни.
Она покачала головой.
– Лошади мои, и я сама должна отвести их.
Она взяла под уздцы мерина и кобылу и направилась с ними по тропинке через лес к ручью. Кони, дружно фыркая и мотая мордами, начали жадно пить. Кейт, встав на колени, плеснула в лицо холодной водой, не обращая внимания на Роберта и Гэвина, говоривших о чем-то неподалеку от нее. Она была слишком усталой, чтобы прислушиваться к тому, о чем они беседуют.
Когда она спустя несколько минут снова взглянула в ту сторону, то увидела, что Гэвина уже нет, а Роберт стоит, прислонившись к дереву, и внимательно смотрит на нее.
Сначала она не поняла, почему он остался, а потом сообразила, в чем дело, и выпрямилась.
– Не беспокойся. Я дойду сама.
– Сегодня был очень трудный день. Представляю, каково тебе с непривычки.
– Завтра будет уже полегче. – Она с трудом поднялась и взяла лошадей под уздцы. – Сейчас я помогу Гэвину.
– Ему не нужна помощь.
– Но его рана...
– Она уже затянулась. – Роберт подошел к ней, подсадил в седло и взял поводья. – Горцы привыкли обходиться без помощи посторонних.
Слова Роберта заставили ее сердце болезненно сжаться. Да, она посторонняя для них. Как и для всех в этом мире. С самого своего рождения она была лишней, никому не нужной и даже, более того, всем причиняющей одно только беспокойство.
– Что ты так смотришь на меня? – Роберт нахмурился. – Ну если хочешь, иди и помогай ему, пока окончательно не свалишься с ног. Мне что за дело?
– Конечно, никакого, – сердито ответила она. – Все равно я человек посторонний.
– Нет. Не совсем так. Ты человек, который доставляет массу всевозможных хлопот. Ты женщина, на которой...
– ...королева вынудила тебя жениться. – Теперь Кейт вспылила еще больше. – Но если бы не это, то тебя просто вздернули бы на виселицу. Поэтому я больше не желаю ничего слышать о том, что доставляю какие-то хлопоты.
Он помолчал.
– Вижу, Гэвин успел изрядно почесать языком.
– Он просто рассказал мне немного о человеке, которого называют Черный Роберт. Должна же я знать, с кем буду иметь дело в течение года.
– Ну да... с пиратом, который не подчиняется никаким законам...
– А разве не так?
– Пират, да. Но что касается законов, то я следую своим собственным.
– Очень удобно, – едко заметила она. – И скорее всего, они меняются десять раз на день, в зависимости от того, что тебе выгодно в данную минуту.
Он усмехнулся.
– Зачем же на день... Разве что раз в неделю.
Какое-то мгновение она растерянно смотрела на него. Неожиданная перемена в его настроении сбила ее с толку.
– Я... н-н-не совсем поняла...
– А это обязательно – «понимать»?
– Конечно. Если нам предстоит жить вместе целый год, имеет смысл разобраться, что к чему.
Она быстро облизнула пересохшие губы.
– Я ненавижу Себастьяна, но это не значит, что я готова попирать законы, данные нам Господом Богом. А если это так, то вы с Гэвином поступаете плохо.
– Совершенно верно.
– Тем не менее мне нравится Гэвин, и он кажется... хорошим. Почему?
– Про меня речь не идет, со мной все ясно?
Если бы было ясно! Кейт не могла выразить словами то смятение, которое охватывало ее в присутствии Роберта. Но признаться в этом – означало бы раскрыться больше, чем ей того хотелось. Боясь, как бы Роберт не заметил ее смущения, она решила перейти в атаку.
– У меня такое впечатление, что ты никому не позволяешь заглянуть в свою душу, даже Гэвину. И это... огорчает его.
Роберт отвел глаза в сторону.
– Ты ошибаешься.
Они подъехали к опушке, где Гэвин, стоя на коленях, раздувал костер.
– Возможно. Но спросить его напрямую я все равно не могу. Он мне не ответит – я ведь и для него человек посторонний.
– Что ты все время твердишь одно и то же! А тебе не приходило в голову, что мне тоже ничего не известно о тебе? – сердито сказал Роберт, снимая ее с лошади.
– А что обо мне знать? – устало ответила Кейт. – С самого раннего детства я жила с Себастьяном и Мартой. Однообразная, размеренная деревенская жизнь без всяких происшествий. Она не идет ни в какое сравнение с вашими морскими приключениями.
