Подняв ее, Роберт повернулся и пошел к лошадям. Сейчас настала очередь Вороного. И Роберт принялся водить его по пещере.
Как непередаваемо красиво и законченно каждое его движение. Какая сила заключена в нем. Сила, которая сразу восхитила ее, с первой же минуты их встречи. И прошлой ночью она позволила выплеснуться этому чувству восхищения.
Снова горячая точка запульсировала в ее лоне. Себастьян назвал бы это похотью. Он объявил бы, что Кейт погрязла в плотском грехе. Роберт сказал, что это желание. Желание ее тела. И оно чисто и прекрасно. Кому верить?
Не Себастьяну же. Не тому, кто пытался лишить ее всех простых земных радостей.
– Почему ты стоишь? – спросил Роберт, оглянувшись. – Надо ходить. Пока еще... – Он остановился, увидев выражение ее лица. – Да? – спросил он негромко.
Кейт не могла произнести ни слова из-за того ощущения, что переполняло ее. Она только смотрела на него, не отводя глаз.
Воздух между ними вдруг уплотнился, сделался упругим. И ей стало трудно дышать.
– Тогда не смотри на меня так... Подожди немного, пока не стемнеет.
Кейт не ощущала холода. Она испытывала только одно чувство: желание дотронуться до Роберта, погладить его по щеке.
– Нет, – сказал он, читая ее мысли. – Пожалуйста, возьми Верную. Теперь надо, чтобы она размялась.
– Хорошо, – звонким голосом ответила Кейт. Ощущение радости, легкости и свободы пришли сами собой следом за ее решением. Значит, Роберт и в этом оказался прав. И она сразу почувствовала себя счастливой от того, что может быть сама собой, а не тем, кем ее заставляли быть. – Я поняла, что если буду следовать наставлениям Лендфилда, то все равно это будет не мой собственный путь. – Потрепав кобылу, она взяла ее за повод. – Ты мне очень нравишься...
– Я знаю.
– И мне понравилось то, что ты делал со мной. Ты, наверно, весьма опытен в этом деле.
– Дело не только в опыте, а в том, что наши тела понимают друг друга без слов.
Кейт вздрогнула. Но не от холода, которого она теперь совершенно не ощущала. А при воспоминании о том, как трепетала каждая жилка ее тела в ответ на его прикосновение.
– Хотя у меня был хороший наставник.
– В Испании?
– Да.
– А где именно?
– В замке дона Диего Сантанеллы.
– Но как этому можно обучать?
– О, он весьма непростой человек.
– В каком смысле?
– Поговорим об этом как-нибудь в другой раз, – сквозь зубы процедил. Роберт.
Кейт усилием воли заставила себя говорить спокойно.
– Все это так ново и необычно, и когда мы говорим на эту тему, я меньше нервничаю. Мне очень жаль, если я случайно задела...
– Ты ничего не задела.
– Неправда. Я коснулась какой-то больной темы. Иначе ты бы не оборвал меня так грубо.
Он резко обернулся. Взгляд его темных глаз обжег ее.
– Потому что я не скала. И мне с трудом удается удержаться от того, чтобы не поступить еще грубее. Схватить тебя и повалить на одеяла.
Его резкость и прямота должны были бы смутить ее. Но вместо этого Кейт почувствовала странное возбуждение.
– И ничего плохого не случилось бы, – прерывающимся от волнения голосом сказала она. – Ожидание слишком томительно, и было бы лучше...
– Святый Боже! – Он одним прыжком преодолел разделяющее их расстояние, схватил ее и повалил на одеяло.
Его трясло, как в лихорадке. Жилка на шее билась так, словно Роберт промчался несколько миль без остановки. Он зарылся лицом в ее волосы.
– Скажи мне «Нет»!
– И не подумаю, – прошептала Кейт слабеющим голосом.
Его губы прижались к ее губам, не давая закончить фразу. Язык Роберта проник в ее рот... Кейт показалось, что молния прошла сквозь нее. Она и представить себе не могла, что поцелуй может быть таким интимным. Прошлой ночью он почти не коснулся ее губ. И сегодняшнее прикосновение было таким же возбуждающим, как и прикосновение его плоти к лону. Опрокинув Кейт навзничь, Роберт начал лихорадочно расстегивать пуговицы на платье.
– Не шевелись!.. Мне надо...
Горячие губы коснулись ее груди. А потом он взял в рот сосок и принялся ласкать его языком. И снова что-то странное произошло с телом Кейт. Она выгнулась дугой, запустив руки в его волосы.
– Роберт!
Кейт выкрикнула его имя, спасаясь от пронзительной дрожи, начавшей сотрясать ее точно так же, как перед этим дрожал он.
Но Роберт испугался и выпустил сосок изо рта.
– Извини, – пробормотал он. – Я не хотел сделать тебе больно... – и принялся срывать с себя одежду. – Я больше не могу... Прости...
Кейт и не заметила, как он вошел в нее, настолько стремительно все это произошло. Но когда она ощутила его твердую упругую плоть в себе, ее охватило блаженное тепло, истома и желание никогда не выпускать его из себя. Роберт двигался взад и вперед. Горячее дыхание превращалось в белые клубы пара. Его грудь опадала и вздымалась, словно он взбирался на высокую гору. И все происходило одновременно. Холод. Жар. Желание.
Снова Кейт вцепилась ему в плечи с невероятной силой, пытаясь как можно теснее слиться с ним, принять в себя как можно глубже, отвечая на его страстный призыв.
Несколько сумасшедших минут прошли как одна секунда.
И только когда все прошло, Кейт ощутила твердость земли. Роберт лежал рядом. Дыхание его по-прежнему было учащенным, но уже не таким прерывистым. Рука его крепко сжимала ее обнаженную грудь.
– Я не сделал тебе больно? – осторожно спросил он, немного успокоившись.
– Нет.
– Удивительно, – с непонятной для нее горечью проговорил Роберт. – Я... потерял контроль над собой.
Она угадала, о чем он говорит. Роберт, который всегда умел держать себя в руках, возбудился настолько, что забыл обо всем на свете. И она тому причиной. Впрочем, не совсем она. Это ее тело заставило его потерять контроль над собой. Ну что ж, Роберт и не скрывал того, что его интересует лишь ее тело. Но боль, вызванная этой мыслью, все равно осталась.
Пальцы Роберта слегка сжали ее грудь.
– Бог мой! Дикий холод, а ты почти нагая.
– Мне… приятно.
– Я обещал, что буду нетороплив. А вместо этого набросился на тебя, как голодный волк.
Он все время казнит себя. Почему? Неужели он не чувствует, как ей было хорошо. Кейт решила раз и навсегда рассеять это недоразумение.
– Ну и что? Почему ты считаешь, что нужна… неторопливость. Я в восторге от того, что все произошло именно так. Мне нравятся… голодные волки.
