Резко повернувшись, Сара прошествовала к двери.
– Тебе не разрешалось уйти! – крикнул Халид ей вслед.
Сара снова повернулась к нему.
– Можно просить вашего высочайшего соизволения на мой уход? – саркастически осведомилась она.
Взгляд, который Халид кинул на нее, иначе, как печальным, назвать было нельзя.
– Неужели нам обязательно быть врагами, Сара? – тихо спросил он.
– Это не я решила, донме паша, – равнодушно ответила она, не глядя на него.
– Хорошо, – вздохнул Халид. – Можешь идти.
Сара вышла за дверь, и ее эскорт пристроился следом. В коридоре она встретила хислара, направлявшегося к Халиду:
– Ты опять здесь? – раздраженно спросил Халид. – Ну, что еще?
– Я получил известие от Дурхан-аги.
– И что хочет сказать капитан моих алебардщиков? – осведомился Халид, нетерпеливо постукивая пальцами по подлокотнику.
– Турхан-ага просит аудиенции. Он получил для вас письмо от посланца, явившегося к воротам Каретного дома.
– И почему он не передал это письмо тебе? – осведомился Халид, удивленный такой чрезмерной церемонностью.
– Он пообещал, что доставит письмо лично.
Халид взмахнул рукой:
– Пришли его сюда.
Турхан-ага, занимавший во Дворце Орхидей тот же пост, что и Осман-бей – в Топкапи, был пожилым уроженцем Измира, беззаветно преданным паше. Постепенно поднимаясь вверх по служебной лестнице, он, наконец, занял свой нынешний пост. Будучи впущен в покои Халида, капитан алебардщиков опустился на одно колено – такое приветствие он усвоил от турок-христиан своего родного города и остался ему верен.
– Что у вас для меня? – спросил Халид, любивший капитана своей охраны.
Турхан извлек из своей куртки конверт и вручил его своему повелителю.
Увидев на обратной стороне конверта печать американского посольства, Халид спрятал письмо в карман.
– Спасибо, Турхан. Можете идти.
Капитан поклонился и быстро удалился. Хислар направился было за ним следом, но Халид попросил ею остаться.
Халид подождал, пока за Турхан-агой закрылись двери, и только тогда сказал:
– Письмо из американского посольства.
Ахмед бесстрастно наблюдал, как Халид вскрыл письмо и быстро пробежал его глазами. Там оказалось два абзаца английского текста, а ниже – перевод на турецкий.
– Посол, некая личность до имени Дэнфорд, просит как можно скорее принять его в связи с исчезновением американской женщины, Маргарет Сары Вулкотт.
– Маргарет? – переспросил хислар. Халид пожал плечами:
– Я сам впервые слышу это имя. Игнорировать такое письмо я не могу. На него надо ответить.
Ахмед хмыкнул:
– И что они будут делать? Объявят войну Турции?
– Ах, мой друг, ты не дипломат, не понимаешь правил игры. Я просто напишу, что в настоящее время слишком занят внутренними проблемами – и это правда – и что не смогу предоставить им аудиенцию в течение нескольких недель.
– А это неправда.
– Этот Дэнфорд не посмеет назвать меня лжецом. Он дождется назначенного срока.
– И чего вы надеетесь добиться отсрочкой?
– Сары! – просто ответил Халид.
Ахмед прекрасно знал, когда надо молчать, поэтому не стал выражать своего отношения к одержимости паши завладеть американкой.
– Я напишу ответ сегодня же, а ты отправь Турхана-агу или кого-нибудь из янычар, чтобы они доставили письмо в посольство.
Ахмед поклонился.
– Посмотрим, как американцам удастся решить этот вопрос, – вслух размышлял Халид. – Мы, жители Востока, издревле владели такими тонкостями, но они – новички. Их стране всего сто лет.
– Но она очень сильная, – напомнил ему Ахмед.
– Ты думаешь, президент Соединенных Штатов отправится в Константинополь искать школьную учительницу? – насмешливо спросил Халид.
Ахмед ничего не ответил. Он понятия не имел, что могут предпринять американцы.
– У меня все, Ахмед. Я хочу остаться один, пока не вернется министр сельского хозяйства.
Ахмед, поклонившись, вышел, а Халид стал перечитывать письмо.
Роксалена вышла из-за большого куста в Саду Кадии в Топкапи и поманила к себе Осман-бея. Тот опасливо осмотрелся, а потом в четыре размашистых шага преодолел разделявшее их расстояние. Роксалена схватила его за руку.
– Ты говорил с кузеном Сары? – прошептала девушка.
– Всего несколько секунд. Султан все время был рядом, и я только смог сказать ему пару слов, когда он уходил.
– Ты сообщил ему, что она пыталась бежать из Дворца Орхидей?
Осман кивнул.
– Прекрасно! Это заставит его упорнее стараться вызволить оттуда Сару! – воскликнула Роксалена. – Жаль, что я не смогла присутствовать на аудиенции. Отец мне запретил.
– Он, наверное, понял, почему ты хотела туда попасть.
Роксалена вздохнула:
– Я видела, как подъехала карета из посольства, но у меня не было никакой возможности передать мистеру Вулкотту записку. Если я и дальше буду давать столько взяток, то у меня совсем не останется украшений, и рано или поздно султан это заметит.
– Ты делаешь все, что в твоих силах, Роксалена, – утешил ее Осман, сжимая ее тонкие пальчики.
– Но достаточно ли этого для того, чтобы помочь Саре?
Осман пожал плечами. Кто же мог это знать?
* * *
Что Халид сказал Фатьме по поводу их «разногласий», осталось загадкой для Сары, но после того дня рыжеволосая женщина практически исчезла из ее жизни. Когда Сара входила в хамман, Фатьма сразу же удалялась оттуда, если Сара лежала в тепидариуме и туда случайно забредала Фатьма, то она тут же поворачивалась и исчезала. Им было совсем нетрудно избегать друг друга: территория гарема была велика. Сара, конечно, была рада, что проблема разрешилась, но в то же время была немного разочарована тем, что не имеет возможности еще раз схлестнуться с Фатьмой.
Сара уже несколько дней ничего не слышала о Халиде и была раздражена.
Однажды вечером, спустя дней десять после того, как Сара в последний раз видела пашу, Мемтаз с серьезным видом вошла к ней в спальню, объявив:
– Госпожа, произошла кража.
– Кража чего?
– Вашего аметистового ожерелья.
– Оно никогда не было моим, Мемтаз, ожерелье находилось в шкатулке с украшениями икбал, когда я здесь появилась.
