– Вы этого не поймете. Дело это – «иншаллах», дело чести. Когда вашу женщину похищают, вы должны идти на бой один с похитителем.
– Но бедуины передвигаются группами! Станут ли они уважать традицию вашего внука? – изумленно спросил Джеймс.
Косем ничего не ответила.
Джеймс тяжко вздохнул, чуть не плача:
– Что же мне делать? – воскликнул он, высказывая вслух свои мысли.
– Я не знаю, – тихо откликнулась Косем.
– Мне не следует отправиться следом за ними?
– Вы и дня не проживете в этих холмах, – ответила Косем.
– А паша проживет?
– Да, он прекрасно знает местность – еще с детства.
– Так что мне надо просто дожидаться, пока он не вернется с нею, – проговорил Джеймс, смиряясь.
– Как и всем нам надо дожидаться, – согласилась Косем.
– Вы сообщите мне, когда что-то узнаете? – спросил Джеймс, недоумевая, почему, собственно, он ей доверяет. Но он сразу почувствовал, что старая женщина была привязана к Саре, и это как-то успокаивало.
– Даю вам слово, – серьезно пообещала Косем. – Оставьте ваш адрес капитану алебардщиков. Я отправлю гонца, как только будут какие-то новости.
Джеймс кивнул, по-турецки поблагодарив валиде пашану:
– Тессекур эдерим.
Халид укрылся за уступом скалы, внимательно разглядывая лагерь бедуинов, раскинувшийся внизу. Шатры сбились в тесную кучу. В центре находился затушенный костер, на котором готовили еду, на краю поляны были привязаны лошади.
В одном из этих шатров, по-видимому, должна находиться Сара. Но в каком именно?
Халид преследовал табор бедуинов целый день. Сначала он пустил Хана во весь опор, чтобы настигнуть их, а потом ехал за ними на безопасном расстоянии. Он не приближался к лагерю, чтобы дождаться, пока они не улягутся спать. Халид знал, что бедуины рано ложатся и рано встают, а иногда даже путешествую ночью, а спят днем, во время сильной жары. Но такое обычно бывало в разгар лета, а сейчас кочевники уже перешли на свой осенний режим – значит, ложились сразу же после захода солнца, а просыпались с рассветом.
Он подумал, что у него в запасе оставалось часа два, а потом встанут женщины, чтобы начать готовить завтрак.
Он привязал Хана к дереву, запомнив место, где остается конь, и медленно двинулся вниз по склону, стараясь не производить шума. Конечно, лагерь должен охраняться, но он понятия не имел, где именно будут охранники, поэтому продвигался каждый раз всего на фут, держа наготове кинжал. Прошел почти час, прежде чем Халид оказался на площадке у лагеря, а тут надо быть еще более осторожным, переходя от шатра к шатру, совершенно бесшумно, как тень. Где же может быть Сара? Только не ошибиться, иначе поднимется тревога, и все его усилия окажутся напрасными.
Халид обходил вокруг самого большого шатра, расшитого синими и карминовыми узорами – и вдруг резко остановился.
Рядом с шатром, поодаль от остальных лошадей, был привязан великолепно ухоженный гнедой. Его заплетенная в косу грива поблескивала в лунном свете.
Итак, вот он, шатер предводителя.
Халид нащупал заправленный за пояс револьвер. Если ему посчастливится, то это оружие пускать в дело не придется.
Нож быстр и бесшумен, а он прекрасно умеет им пользоваться.
Опустившись на колени, Халид стал осторожно прорезать отверстие в задней части шатра, чтобы не пользоваться входом, где его легко могли заметить. К тому времени, когда отверстие стало настолько большим, что в него можно было пролезть, у Халида от напряжения заболели запястья и сам он покрылся потом. Опустившись на землю, змеей он прополз в шатер и неподвижно застыл, дожидаясь, чтобы его глаза привыкли к полной темноте.
Слева от него на подушках спали мужчина и женщина, так и не снявшие одежд, готовые, как настоящие кочевники, мгновенно отправиться в путь. Скорее всего, это были предводитель и его первая жена. Посмотрев направо, Халид увидел Сару: она была привязана к шесту, поддерживающему вершину шатра. Глаза и рот у нее были завязаны, и она бессильно обвисла, словно мешок с мокрым бельем.
Собрав всю свою силу воли, чтобы в ту же минуту не прикончить ее похитителя-бедуина, он заставил себя действовать обдуманно, чтобы не поставить под угрозу не только собственную жизнь, но и жизнь любимой.
Халид бесшумно подполз к Саре и прикрыл ей рот рукой. Девушка вздрогнула и начала рваться. Он разрезал ткань, закрывавшую ей глаза, чтобы она увидела, кто рядом с ней.
Халид понял, что никогда не забудет выражения ее лица, когда Сара его узнала. Быстро вынув кляп из ее рта, он тут же прижал палец к ее губам.
Сара кивнула, и глаза ее наполнились слезами.
Он быстро разрезал веревку, стягивавшую ей руки, энергично растер ей запястья, чтобы быстрее восстановить кровообращение. Потом помог ей встать, но она пошатнулась, и они оба стремительно обернулись к спящим, но те даже не пошевелились.
Халид подвел Сару к прорезанному в задней стенке шатра отверстию. Пригнувшись, девушка вылезла наружу, и он последовал за ней. Находясь почти на улице, Халид услышал, как спящий зашевелился, вдруг сел и тревожно проговорил что-то по-арабски.
Стремительно обернувшись, Халид с меткостью метнул свой кинжал. Он вонзился в горло бедуина. Араб схватился за шею, захрипев. Спавшая рядом с ним женщина повернулась, ахнув, вскочила. А уже через мгновение она заметила Халида и громко закричала.
Халид выскочил из шатра, схватил Сару за руку, бросился с нею к лошади предводителя. Обрезав ее путы, он вскочил верхом и посадил Сару себе за спину.
– Держись! – крикнул он. В тот момент, как он ударом пятки послал лошадь в галоп, лагерь уже проснулся. Женщины выли, мужчины выскакивала из шатров с револьверами в руках.
– Пригни голову! – приказал Халид. Лошадь мчалась по лагерю под звуки выстрелов. Халид вытащил свой револьвер и стал отстреливаться. А Сара изо всех сил цеплялась за Халида, стараясь повторять движения его хорошо обученного тела, когда он выгибался и поворачивался, целясь в цриближающихся к нему бедуинов. Последние двое едва успели отскочить в сторону, когда он направил коня прямо на них, и уже в следующую секунду лошадь вынеслась из лагеря на открытое место, Халид направил ее к холмам.
Какое-то время они скакали во весь опор, только ветер свистел в ушах. Халид часто оборачивался, высматривая преследователей, пока не убедился в том, что погони за ним уже не было. Тогда он пустил коня шагом и, подъехав к рощице у реки, собрался слезть.
Сара уцепилась за него, не давая ступить на землю.
– Уже все в порядке, – мягко проговорил он, снимая ее судорожно сжатые руки со своей талии. – Дай мне спешиться, Сара. Ты в безопасности.
