Косем проводила его озабоченным взглядом, крепко сжимая руки.
Она не была уверена, что приняла правильное решение. Ведь Халид намеревался скрыть от Сары то, что ее разыскивал кузен. Но Косем успела полюбить девушку, и ее уважение к ней росло с каждым днем. Как ей ни хотелось, чтобы Сара осталась с ними навсегда, она чувствовала, что не может принять участия в обмане. Сара должна была сама принять решение остаться или уехать. Если известие о том, что родные ее разыскивают, заставит ее вернуться обратно в Бостон, значит, звезды хотят, чтобы она уехала. Халид действует, как отчаянно влюбленный мужчина, и готов пойти на все, чтобы удержать подле себя свою женщину, но Косем понимала, что Сара заслуживает того, чтобы с ней обращались, как со взрослой женщиной, принимающей решения на основе всех фактов, а не как с ребенком, чью жизнь должны устраивать окружающие.
Косем встала, пряча руки в рукава. Пальцы у нее дрожали. Если Халид узнает, что она сделала, и в результате этого Сара уедет, то его гневу не будет границ. Даже любовь к бабушке не помешает внуку наказать ее, а в Бурсе его слово – решающее.
Но Косем все равно испытывала странное удовлетворение от своего поступка. В течение ее долгой жизни все решения за нее принимали мужчины, а Сара показала ей, что существует совершенно иной образ жизни. Сколько бы она ни качала головой, ругая эту молодую женщину за ее независимость, Косем не могла не восхищаться ею.
Наблюдая за тем, как Сара приближается к препятствию, Халид крикнул:
– Будь поуверенней, користа! Лошадь чувствует, что ты боишься.
Ауста, подскакав к препятствию, резко остановилась, а потом отпрянула в сторону и обежала вокруг него. Замедлив бег, лошадь пошла медленной рысью и остановилась рядом с Халидом.
– У меня никогда не получится, – со вздохом сказала Сара. Халид снял ее с седла и передал поводья груму.
– Нет, получится! Ты учишься ездить верхом еще очень мало, а уже захотела взять самое высокое препятствие на выездном круге. Имей терпение, Сара. Чтобы приобрести умение, нужно время.
Он обхватил ее за плечи и прижал к себе.
– Я не думала, что мне это так понравится, – призналась она.
– Ездить верхом? – спросил он, выгибая темную бровь.
Она опустила голову ему на плечо.
– Кстати, о новых умениях, – пробормотала она.
– Да?
– Я хотела бы попрактиковаться.
– Попрактиковаться в чем? – с ухмылкой спросил он.
– Не прикидывайся глупеньким, Халид, – ответила она, потянув его за руку к конюшне.
Подведя Халида к широким деревянным дверям, Сара обратилась к стражникам по-турецки:
– Не разрешайте никому сюда входить без самой крайней необходимости.
Стражники посмотрели на Халида, и тот кивнул.
– Ты прекрасно научилась отдавать приказы, – со смехом сказал он. В стойлах топтались кони. Удивленный помощник грума поднял голову от седла, которое в этот момент полировал.
– Иди на улицу. Аусту нужно вытереть и напоить, – приказал Халид пареньку, и тот, поклонившись, убежал.
Сара помогла Халиду опустить засов на дверь, а потом накинулась на него, нетерпеливо дернула застежку на его рубахе.
– Куда девалась робкая Сара? – поддразнил он ее, когда она вытащила полы его рубахи из-под пояса брюк. – Где столь добропорядочная мисс из Новой Англии?
Халид нежно обнимал Сару, пока она его раздевала, наслаждаясь ее нетерпением.
– Она умерла, – ответила Сара, распахивая его рубашку и целуя Халида в грудь. Она с удовольствием прикоснулась языком к плоским соскам, окруженным темными густыми завитками волос. – Мы похоронили ее в бедуинских холмах.
Халид неподвижно застыл, наблюдая, как Сара стягивает с него рубашку и отбрасывает ее в сторону.
Она потянулась к пуговицам на его брюках, и он остановил ее руки.
– Давай я, – предложил он. У тебя получается очень медленно.
– У меня руки дрожат…
– И почему это у тебя руки дрожат? – задал он риторический вопрос. Сара прикоснулась к нему, и Халид закрыл глаза. – Где? – глухо спросил он.
– Там! – сказала она, указывая кивком головы на пустое стойло.
Халид схватил попону и постелил ее на солому, а потом бросил Сару на импровизированную постель.
Через секунду она уже освободилась от своей блузы для верховой езды и юбки-брюк, и он притянул ее к себе.
– Я не могу тобой насытиться, – глухо проговорил он, рывком спуская сорочку до пояса и прижимаясь лицом к ее груди. Свободной рукой он провел вниз по бедру и отыскал тайное местечко, которое сводило его с ума от восторга. Она выгнулась навстречу его прикосновению, задыхаясь от страсти.
– Не заставляй меня ждать! – прошептала Сара, притягивая его к себе и жадно обхватывая рукой источник наслаждений, ощущая, как он пульсирует в ее ладони.
– Скажи мне, чего ты хочешь, – сказал он и застонал, когда она помогла ему прикоснуться ко входу в пещеру ее женственности. Она обхватила ногами его бедра, но он медлил.
– Скажи! – повторил он. – Я хочу это услышать.
Сара зашептала ему на ухо, и он в ту же минуту решительно ворвался в нее.
– Да! – глухо пообещал он. – Да, обязательно.
И после этого они забыли обо всем, кроме друг друга.
– Что это за звук? – сонно спросила Сара, потираясь щекой о грудь Халида.
Тот в ответ издал какой-то невнятный звук – он почти заснул.
– Разве ты не слышишь? Словно вода капает.
Халид послушно прислушался.
– Это корыто для лошадей, оно как раз под окном стоит.
Сара подняла голову.
– Как же я пойду мимо всех этих людей на улице, Халид. Они наверняка догадываются, чем мы тут занимались.
Халид рассмеялся:
– По-моему, раньше тебя это ничуть не волновало.
Она стукнула его по плечу кулачком:
– Нечего надо мной смеяться!
– Я над тобой не смеюсь. Они – слуги и приучены держать рты закрытыми.
– Но что они подумают?
– Какая разница, что они подумают?
Халид привык к присутствию слуг и давно перестал замечать их, если ему ничего от них не требовалось.
– Отправь их всех отсюда.
Он изумленно уставился на нее:
– Что?!
– Ты меня слышал, Халид. Отправь их куда-нибудь, прежде чем я отсюда выйду.
Бормоча что-то себе под нос, он встал, натянул одежду и отодвинул засов. Через секунду Сара услышала, как он отдавал приказы. Вернувшись, Халид покачал головой:
