Но тут Лэд поднял хвост, громко пукнул, и Джоунси все понял.
5
Он обнаружил, что, глядя в окно офиса братьев Трекер и
сосредоточившись, может смотреть на мир собственными глазами. Снег повалил еще
гуще, но, как и армейский пикап, «додж» был полноприводным и упрямо продвигался
вперед. Мимо пролетали огни фар: караван армейских машин шел в обратную
сторону, на север, к Джефферсон-тракт. Джоунси успел заметить блеснувшую в
снегу светоотражающую табличку: белые буквы, зеленый фон:
ДЕРРИ: СЛЕДУЮЩИЕ ПЯТЬ ПОВОРОТОВ.
Городские снегоочистители, вероятно, уже прошли, и хотя
движения почти не было — в такой час шоссе обычно пустело даже при ясной
погоде, — заносы успели убрать. Мистер Грей увеличил скорость до сорока миль в
час. Они миновали три поворота, которые Джоунси помнил с детства (Канзас-стрит,
аэропорт, Ап-майл-Хилл, Строфорд-парк), и машина замедлила ход.
Внезапно Джоунси все понял.
Он взглянул на коробки, которые успел затащить сюда, почти
все с пометкой ДАДДИТС, остальные с надписью ДЕРРИ. Эти он успел захватить в
последний момент. Мистер Грей воображает, что все необходимые воспоминания —
вернее, необходимая информация — остались у него, но если Джоунси правильно
сообразил, куда они едут (а это вполне логично), мистера Грея ждет сюрприз.
Джоунси не знал, то ли бояться, то ли радоваться, и вдруг понял, что испытывает
и страх, и радость одновременно.
А вот и зеленая табличка с надписью:
ПОВОРОТ 25, УИЧЕМ-СТРИТ.
Рука Джоунси легла на поворотник.
Он спустился на Уичем-стрит, повернул влево, проехал полмили
и оказался на Картер-стрит, поднимавшейся под крутым углом к Апмайл-Хилл и
Канзас-стрит, на другой стороне которой когда-то возвышался лесистый холм и
располагалось цветущее поселение индейцев племени микмак. Улицу, похоже, не
чистили уже несколько часов, но колеса упорно мяли снег. «Рэм» яростно
пробивался между заметенными снегом пригорками вдоль обочин: машинами,
припаркованными на улице, назло мэрии, заранее предупредившей о необходимости
убрать транспорт ввиду приближающейся метели.
На полпути мистер Грей снова свернул в узкий переулок,
именуемый Картер-лукаут
[61]
. «Рэм» подпрыгнул, задние колеса повело. Лэд поднял
голову, тявкнул, но тут же положил голову на коврик и закрыл глаза, едва шины
впились в снег, и машина грузно выползла из сугроба. Джоунси не отходил от
окна, ожидая, что сделает мистер Грей, обнаружив… скажем так — обнаружив.
Сначала мистер Грей ничуть не расстроился, когда лучи фар,
скользнув по гребню, не выхватили ничего, кроме все той же снежной круговерти.
Он был уверен, что через несколько секунд увидит… всего несколько секунд, и
откроется высокая белая башня, стоящая в самом начале спуска на Канзас-стрит,
башня с окнами, восходящими к крыше по спирали. Еще несколько секунд…
Только вот секунд уже не было. «Рэм» дожевал расстояние,
оставшееся до вершины того, что когда-то называлось Стендпайп-хилл, Холм
Водонапорной Башни. Здесь сходились Картер-лукаут и еще три самые маленькие
улочки. Они оказались на самом высоком, самом открытом месте Дерри. Ветер
завывал, как баньши, со скоростью не менее пятидесяти миль в час, порывы до
семидесяти, а может, и до восьмидесяти. В световых полосах снег, казалось,
падал горизонтально, сотнями крошечных ледяных кинжалов.
Мистер Грей сидел неподвижно. Руки Джоунси сползли с руля и
повисли, как подстреленные птицы. Наконец он пробормотал:
— Где она?
Его левая рука поднялась, повозилась с ручкой дверцы и
нажала. Мистер Грей вышел, повалился в снег на колени Джоунси, и злобный ветер
тут же вырвал у него ручку. Он снова поднялся, обошел грузовик: полы куртки
хлопали по ногам, штанины раздувались, как паруса. Холод стоял жуткий (в офисе
братьев Трекер температура могла упасть от умеренной до холодной за несколько
мгновений), но красно-черному облаку, населявшему большую часть мозга Джоунси и
укравшему его тело, было все равно.
— Где она? — завопил мистер Грей прямо в распяленное жерло
урагана. — Где эта хренова Водонапорная Башня?!
А вот Джоунси кричать было ни к чему: буря не буря, но
мистер Грей расслышит даже шепот.
— Ха-ха, мистер Грей, — сказал он. — Обманули дурака…
похоже, вы сами вырыли себе яму! Башню снесли в восемьдесят пятом.
6
Джоунси подумал, что на месте мистера Грея он закатил бы
сейчас истерику по полной программе и, словно наглый испорченный ребенок, уже
катался бы на снегу, дрыгая ногами и заливаясь слезами: несмотря на все
старания не поддаваться эмоциям Джоунси, мистер Грей был так же бессилен
устоять против желания выплеснуть злость, как алкоголик перед бочонком бренди.
Но вместо того чтобы забиться в припадке или полезть в
бутылку, он потащил тело Джоунси вдоль голой вершины холма к квадратному
каменному пьедесталу, стоявшему на том месте, где он ожидал увидеть городское
хранилище пресной воды на семьсот тысяч галлонов. И только тут упал в снег,
поднялся, прихрамывая и потирая больное бедро Джоунси, снова упал, снова
поднялся, не переставая посылать в воздух поток детских проклятий Бива: хрень
собачья, поцелуй меня в задницу, мутотень чертова, насри в свою хренову шляпу и
надень на башку задом наперед…
В устах Бивера (или Генри, или Пита) это звучало бы забавно.
Здесь же, на этом заброшенном холме, вопли шатающегося, бредущего в снегу
чудовища, походившего на человеческое существо, казались ужасными.
Он, то есть мистер Грей, наконец добрался до пьедестала,
ярко освещенного фарами «рэма». Высотой примерно пять футов, в рост ребенка, он
был сложен из обыкновенного камня, как большинство стен в Новой Англии. Наверху
стояли две бронзовые фигуры, мальчика и девочки, державшихся за руки и с
опущенными головами, словно в скорби или молитве.
Пьедестал почти занесло снегом, но верхушка привинченной
спереди таблички еще виднелась. Мистер Грей встал на колени Джоунси, смахнул
снег и прочитал:
ПОГИБШИМ В БУРЮ 31 МАЯ 1985 ГОДА
И ДЕТЯМ
ВСЕМ ДЕТЯМ
С ЛЮБОВЬЮ ОТ БИЛЛА, БЕНА, БЕВ, ЭДДИ, РИЧИ, СТЕЙНА, МАЙКА
КЛУБ НЕУДАЧНИКОВ
Поперек таблички тянулись напыленные спреем неровные красные
буквы, броско выделявшиеся в золотистых лучах:
ПЕННИУАЙЗ ЖИВ.
7
Мистер Грей неподвижно простоял еще минут пять, полностью
игнорируя все возрастающее онемение в конечностях Джоунси (и что ему за дело?
Джоунси — всего лишь взятая напрокат машина, гони, не жалей, и туши окурки о
сиденье). Ему и в самом деле было не до того. Он пытался понять написанное.
Буря? Дети? Неудачники? Кто или что такое этот Пенниуайз? Но главное, куда
подевалась водонапорная башня, которая, судя по воспоминаниям Джоунси, должна
здесь стоять?
