— Могли бы по крайней мере хоть называть его правильно, —
пробурчал Кембри. — Не Рипли, а байрум!
— Байрум или Рипли, все одно, — отмахнулся Курц. — Эти типы
пытаются отравить наши колодцы. Загрязнить нашу драгоценную влагу, как сказал
кто-то.
— Да плевать вам на это! — взорвался Перли с такой злобой,
что Фредди даже подпрыгнул. — Вам бы только Андерхилла сцапать, а остальное
хоть провались! — И помолчав, скорбно добавил: — Вы в самом деле тронулись,
босс.
— Оуэн! — прочирикал Курц, как канарейка. — Едва не забыл!
Где он, парни?
— Впереди, — угрюмо ответил Кембри. — Застрял на хрен в
сугробе.
— Потрясающе! — завопил Курц. — Мы у цели!
— Не раскатывайте губу, босс. Он сейчас выберется. И
«хаммер» у него такой же, как у нас. Если знаешь, что делаешь, и умеешь держать
в руках руль, можно провести эту штуку прямо через ад. А он, похоже, умеет.
— Жаль. У нас есть шансы?
— Не слишком много, — сказал Перли, снова заерзал,
поморщился и издал неприличный звук.
— Ма-а-ать, — тихо простонал Фредди.
— Дай микрофон, Фредди. Общий канал. Наш друг, Оуэн, обожает
общий канал.
Фредди, не оборачиваясь, протянул микрофон, поколдовал с
передатчиком, прикрепленным к приборной доске, и сказал:
— Теперь можно, босс.
Курц нажал кнопку на боку микрофона:
— Оуэн? Ты здесь, дружище?
Молчание, хаос атмосферных помех и монотонный вой ветра.
Курц уже собрался еще раз нажать кнопку «передача» и попытаться снова, когда
раздался голос Оуэна, спокойный, отчетливый, на фоне умеренных помех, но не
искаженный.
— Здесь.
— Приятно слышать тебя, дружище! Так волнительно! Думаю, ты
опережаешь нас на пятьдесят миль. Мы только что прошли поворот № 39, так что я
почти не ошибся, верно? — На самом деле они миновали поворот № 36, и расстояние
между ними было куда меньше. Вероятно, вполовину.
Тишина.
— Глуши мотор, дружище, — посоветовал Курц наидобрейшим,
наирассудительнейшим голосом. — Еще не слишком поздно спасти кое-что и
выпутаться из этого дерьма. Нашим карьерам конец, можешь не сомневаться, дохлые
куры в отравленном колодце, но если у тебя есть цель, позволь мне помочь. Я уже
немолод, сынок, и хочу, чтобы мы с честью…
— Не гони фуфло, Курц, — выдали все шесть динамиков «хамви»,
до того громко и ясно, что Кембри в самом деле имел наглость рассмеяться.
Курц полоснул его убийственным взглядом. В обычных
обстоятельствах этого было бы достаточно, чтобы черная кожа Кембри посерела от
ужаса, но это в других обстоятельствах, другие обстоятельства сняты с повестки,
и Курц ощутил совершенно нехарактерный укол страха. Одно дело — понимать умом,
что все пошло шиворот-навыворот, и совсем другое, когда правда оседает в твоих
внутренностях тяжелым свинцовым слитком.
— Оуэн… приятель…
— Слушай меня, Курц. Не знаю, осталась ли хоть одна
нормальная извилина в твоем чокнутом мозгу, но если все же есть, удели мне
чуточку внимания. Рядом со мной человек по имени Генри Девлин. Впереди…
возможно, в ста милях от нас — его друг, Гэри Джоунс. Только это уже не он. Им
завладел пришелец, инопланетный разум, которого он называет «мистер Грей».
Гэри… Гэри… — думал Курц. По анаграммам их узнаем их…
— Все, что делалось в Джефферсон-тракт, не имело смысла, —
продолжал голос из динамиков. — Бойня, которую ты задумал, Курц, бессмысленна —
умрут ли они сами или от пули, все равно угрозы не представляют.
— Слышали?! — истерически завопил Перлмуттер. — Не
представляют! Не…
— Заткнись! — рявкнул Фредди, смазав его по физиономии.
Курц едва заметил это. Он вытянулся в струнку, сверкая
глазами, навострив уши. Бессмысленна? Оуэн Андерхилл в самом деле утверждает,
что самая главная в его жизни операция бессмысленна?
— …среде, понял? Они не способны выжить в нашей экосистеме.
Кроме Грея. Потому что ему посчастливилось найти совершенно иного хозяина.
Того, который коренным образом отличается от остальных людей. Так вот, Курц,
если тебе хоть что-то дорого в этом мире, если у тебя есть хоть какие-то
принципы, ты немедленно прекратишь охоту и позволишь нам спокойно позаботиться
о деле. Позаботиться о мистере Джоунсе и мистере Грее. Вероятно, тебе удастся
поймать нас, но сильно сомневаюсь, что ты сумеешь захватить их. Они слишком
далеко к югу. И мы думаем, что у Грея есть план. Что-то такое, что может
сработать.
— Оуэн, ты переутомился и возбужден, — спокойно произнес
Курц. — Остановись. Что бы там ни было, мы все можем сделать вместе. Мы…
— Если тебе не все равно, ты выйдешь из игры, — холодно
перебил Оуэн. — Конец связи. Я отключаюсь.
— Не смей, дружище! — заорал Курц. — Не делай этого! Я
запрещаю!
Громкий щелчок, и динамики исторгли невнятное шипение.
— Он отключился, — сказал Перлмуттер. — Отсоединил микрофон.
Заткнул приемник. Все.
— Но вы слышали его? — спросил Кембри. — Во всем этом нет ни
малейшего смысла. Едем назад.
На лбу Курца забилась жилка.
— Можно подумать, я куплюсь на его уговоры, после всего, что
произошло!
— Но он говорил правду, — отчеканил Кембри, впервые
поворачиваясь к Курцу всем телом: широко раскрытые глаза, забитые в уголках
Рипли или байрумом, или как там он его называл. Брызги слюны испятнали щеки,
лоб и маску Курца. — Я слышал его мысли! И Перли тоже! ОН ГОВОРИЛ ЧИСТУЮ
ПРАВДУ! ОН…
Курц, двигаясь почти со сверхъестественной быстротой,
неуловимым движением выхватил из кобуры пистолет и выстрелил. Отдача в
замкнутом пространстве казалась громовой. Фредди, вскрикнув от неожиданности,
дернул за руль, и «хамви», потеряв управление, развернулся поперек дороги.
Перлмуттер взвизгнул и зажмурился. Смерть была милостива к Кембри: мозги
вылетели в окно через дыру в затылке и в одно мгновение рассеялись по ветру. Он
и руки поднять не успел.
Не успел сообразить, что надвигается, верно, дружище? —
подумал Курц. Вижу, твоя знаменитая телепатия тут бессильна!
— Верно, — скорбно проговорил Перли. — Как быть с человеком,
который сам не знает, что сделает в следующий миг? Психи — люди неуправляемые.
Курц навел пистолет на Перлмуттера.
— Назови меня психом еще раз. Я хочу послушать.
— Псих! — немедленно повторил Перли. Губы его растянулись в
улыбке, обнажая оставшиеся зубы, между которыми темнели дыры. — Псих-псих-псих.
Не станешь ты стрелять. Прикончил моего дублера, но больше такого себе не
позволишь!
