Скорее всего это последний свет последнего дня моей жизни, с
легким удивлением подумал Курц.
Перлмуттер опять застонал, сначала тихо, потом стон перешел
в сверлящий уши вопль. Несчастный схватился за живот.
— Иисусе! — охнул Фредди. — Смотрите на его утробу, босс!
Поднимается, как тесто.
— Дыши глубже, — велел Курц, благосклонно потрепав Перли по
плечу. Снегоочиститель вновь пришел в движение. — Вдох-выдох, парень.
Расслабься. Расслабься и думай о хорошем.
10
Сорок миль до Дерри. Сорок миль между мной и Оуэном, думал
Курц. Неплохо, совсем неплохо. Я иду за тобой, дружище. Нужно преподать тебе
урок. Научить, что бывает с теми, кто перешел Черту Курца. Кто заступил ему
дорогу.
Они проехали двадцать миль, и Андерхилл еще был в Дерри,
если верить Фредди и Перлмуттеру, хотя теперь Фредди уже не был так уверен.
Перли, однако, утверждал, что они говорят с матерью, то есть Оуэн и тот,
другой, говорят с матерью. Мать не хочет его отпускать.
— Кого отпускать? — допытывался Курц, хотя ему, в общем,
было все равно. Чья-то мать задерживает их в Дерри, позволяя преследователям
сократить расстояние, так что Боже, благослови эту мать, кем бы она ни была и
какими бы побуждениями ни руководствовалась.
— Не знаю, — пожал плечами Перли. Живот немного успокоился
после беседы с водителем, но он ужасно устал. — Не вижу. Похоже, у него просто
нет головы, куда можно заглянуть.
— Фредди?
— Оуэн для меня потерян, босс. Я едва слышу того парня в
снегоочистителе. Все равно что… не знаю… все равно что упустить радиосигнал.
Курц привстал и присмотрелся к островку Рипли на щеке
Фредди. Грибок в серединке наливался красно-оранжевым, но по краям выцвел до
пепельно-белого.
Он погибает, подумал Курц. Либо что-то в крови Фредди
убивает его, либо это среда. Оуэн прав. Будь я проклят, он прав!
Не то чтобы это что-то меняло. Черта есть Черта, и Оуэн ее
переступил.
— Водитель, — устало сказал Перлмуттер.
— Что насчет водителя, дружище?
Но ответ был уже не нужен. Впереди поблескивает табличка с
надписью:
ПОВОРОТ № 32 ГРЕНДВЬЮ (ГРЕНДВЬЮ-СТЕЙШН).
Снегоочиститель внезапно прибавил скорости, подняв лезвие
плуга, и «хамви» снова пришлось пробираться сквозь сугробы едва не в фут
высотой. Водитель не потрудился включить поворотник, просто съехал вниз на
скорости пятьдесят миль, подняв за собой павлиний хвост поземки.
— За ним? — вскинулся Фредди. — Я его в лепешку раскатаю,
босс!
Курца так и подмывало приказать Фредди догнать сукина сына,
размазать по земле и показать, что бывает с человеком, переступившим Черту.
Пусть хлебнет того лекарства, что Курц приготовил для Оуэна Андерхилла.
— Отставить, парень. Следуй по шоссе, — велел он. — Охота
продолжается.
Все же он с сожалением проводил взглядом снегоочиститель,
исчезающий в морозном утреннем свете. Он даже надеяться не смел, что проклятый
янки схватил дозу от Фредди и Арчи Перлмуттера, потому что грибок, как
оказалось, недолговечен.
Они продолжали путь. Скорость вновь снизилась до двадцати,
но, по предположениям Курца, дальше, к югу, дороги не так занесло. Ураган почти
выдохся.
— Поздравляю, — шепнул он Фредди.
— А?
— Похоже, ты выздоравливаешь, — сказал он и, тронув за плечо
Перлмуттера, добавил — А вот насчет тебя не знаю, парень.
11
В ста милях к северу от того места, где находился Курц, и
менее чем в двух милях от развилки двух проселочных дорог, где захватили Генри,
новый командир группы «Империэл Вэлли», женщина лет сорока, с сурово застывшими
чертами красивого лица, стояла у толстой сосны в долине с кодовым названием
Зачистка-один. Зачистка-один стала, фигурально говоря, долиной смерти. Землю
устилали груды изуродованных трупов, почти все в оранжевых куртках. Всего
больше сотни. На шеях висели удостоверения личности или водительские права, но
были также и кредитные карточки «Виза», «Дискавер» и «Блу Кросс», и охотничьи
лицензии. На груди женщины с большой черной дырой во лбу поблескивала членская
карточка Клуба любителей видео.
Стоя возле самой высокой горы тел, Кейт Галлахер производила
приблизительные подсчеты, прежде чем составить второй доклад. В одной руке она
держала карманный компьютер, машинку, которой, несомненно, позавидовал бы
Адольф Эйхман, знаменитый в свое время автор чудовищного мартиролога.
Электроника, отказавшая во время визита пришельцев, сейчас, похоже, пришла в
норму.
На голове Кейт красовались наушники, перед маской болтался
микрофон. Время от времени она что-нибудь уточняла или отдавала очередной
приказ. Курц сделал идеальный выбор: его энергичная преемница знала свое дело.
Подведя итоги, Галлахер определила, что ее группа отловила почти шестьдесят
процентов сбежавших. Штафирки, как ни странно, подняли хвосты и попытались
сопротивляться, но кишка оказалась тонка. Они просто не приспособлены к
выживанию, только и всего.
— Эй, Кэти-Кэт! — окликнула Джослин Макэвой, появляясь из-за
деревьев с противоположного конца долины: капюшон откинут, короткие волосы
повязаны зеленым шелковым шарфом, ремень автомата перекинут через плечо. На
куртке алеет мазок крови. — Напугала тебя? — засмеялась она.
— У меня даже давление подскочило!
— Слушай, квадрат четыре зачищен, — сверкнула глазами
Макэвой. — Мы сделали около сорока. Джексон доложит точнее, он куда тверже меня
в математике. Кстати, о твердом, мне сейчас не помешал бы хороший твердый…
— Извините, леди…
Женщины обернулись.
Из заметенных снегом кустов на северном конце долины
показалась группа: с полдюжины мужчин и две женщины. Почти все в оранжевом, но
командиром, похоже, был приземистый мужчина, этакий шкафчик, в форменном
комбинезоне Блю-группы, видневшемся из-под куртки. На лице тоже сидела
прозрачная маска, хотя прямо под ней краснела полоска Рипли. Все были вооружены
автоматами.
Галлахер и Макэвой едва успели обменяться растерянными
взглядами людей-застигнутых-врасплох-со-спущенными-штанами. Макэвой рефлекторно
схватилась за автомат, а Кейт Галлахер потянулась за прислоненным к дереву
«браунингом». И обе опоздали. Сухая строчка выстрелов прошила воздух. Макэвой
отбросило футов на двадцать. Сапог сорвался с ноги и повис на ветке.
— Это за Ларри! — взвизгнула одна из оранжево-курточных
женщин. — Это за Ларри, суки. Это за Ларри!
12
