Впереди замаячила как раз та зона отдыха, где мистер Грен
поменял свой снегоочиститель на «субару» повара. Та, куда ненадолго заехали
Оуэн и Генри, потому что туда вела линия. Стоянка была забита машинами, но у
них нашлось достаточно мелочи, чтобы пробиться к торговым автоматам.
Слава Богу.
7
Какими бы поражениями и победами ни знаменовалось так
называемое флоридское президентство (полный их список до сих пор не
опубликован), в активе всегда будет числиться одно: речь памятным ноябрьским
утром положила конец Космическому Ужасу.
Существовало немало различных мнений по поводу того, почему
речь сработала (дело не в умении повести за собой массы, просто момент выбран
подходящий, — презрительно фыркал один критик), но она сработала.
Изголодавшиеся по жесткой информации люди, которым пришлось бежать с насиженных
мест, съезжали с шоссе, чтобы увидеть выступление президента. Магазинчики
бытовой техники в торговых центрах были забиты молчаливыми, растерянными
беженцами. На автозаправках вдоль 1-95 работники, вместо того чтобы обслуживать
клиентов, запирались, ставили переносные телевизоры рядом с кассовыми аппаратами
и смотрели. В барах было яблоку негде упасть. Зачастую местные жители пускали в
свои дома любого, кто хотел увидеть лицо президента. Они могли бы послушать
речь по радио (как Джоунси и мистер Грей), в своих машинах, на ходу, но так
поступали немногие. По утверждениям недругов президента, речь попросту перебила
инерцию паники.
— Да на его месте даже Порки-Пиг наверняка добился бы точно
такого же результата, произнеси он речь в такую минуту, — высказался один из
них.
Второй придерживался иного мнения.
— Речь стала поворотным моментом в кризисной ситуации, —
возражал он. — Сейчас на дорогах не менее шести тысяч водителей. Сделай
президент хоть одну ошибку, прозвучи в его словах тревога, и к полудню это
число возросло бы раз в сто. И вся эта волна беженцев захлестнула бы Нью-Йорк,
самая большая со времен «Пыльной Чаши»
[75]
. Американцы, особенно жители Новой
Англии, обратились к своему избранному ничтожным большинством лидеру за
помощью… за утешением и ободрением. И он ответил самым проникновенным во все времена
обращением к народу. Только и всего.
Так это или нет, социология или мудрость вождя тут причиной,
но речь вышла почти такой, как ожидали Оуэн и Генри… что касается Курца, он
предсказал почти каждое слово и оборот. Во главе угла стояли две простые идеи,
представленные как абсолютные факты и рассчитанные на то, чтобы заглушить ужас,
тяжело ворочавшийся в груди каждого американского обывателя. Первая заключалась
в том, что пусть пришельцы не размахивали оливковыми ветвями и не раздавали
бесплатных подарков, все же не проявляли никакой враждебности. Вторая
разъясняла, что хотя они занесли некий вид вируса, его удалось изолировать в
пределах Джефферсон-тракт (президент показал район на карте, так же умело, как
синоптик — зону низкого давления). И даже там он погибает, абсолютно без
всякого вмешательства ученых и военных экспертов.
— Хотя в данную минуту наверняка сказать невозможно, —
сообщил президент затаившим дыхание слушателям (особенно тем, кто оказался в
северо-восточном коридоре Новой Англии, — эти вообще, кажется, забыли о
существовании воздуха), — мы уверены, что пришельцы привезли этот вирус с
собой, как неосторожные путешественники, иногда сами того не зная, пересекают
границу с насекомыми или микробами в багаже или купленных вещах. Конечно, таможенники
стараются все проверить, но, к сожалению… — широкая улыбка Великого Белого
Отца, — …наши недавние гости не проходили контрольно-пропускного пункта. Да,
несколько человек заразились, в основном военнослужащие. Но подавляющее
большинство (это что-то вроде обычного грибкового заболевания, известного как
микоз) уже сумело победить болезнь самостоятельно. В районе объявлен карантин,
но люди, оказавшиеся за пределами этой зоны, находятся вне всяческой опасности,
повторяю, вне всяческой опасности.
— Если вы живете в Мэне и покинули свои дома, — заявил
президент, — предлагаю вам вернуться. Как сказал Франклин Делано Рузвельт, нам
нечего бояться, кроме самого страха.
Он не обмолвился о расстреле серых человечков, взорванном
корабле, захваченных и интернированных охотниках, пожаре в магазине Госслина и
мятеже. Ни звука о последних «Империэл Вэлли» Кейт Галлахер, которых загоняли и
убивали, как бешеных псов (по мнению многих, они были куда хуже любого бешеного
пса). Ни слова о Курце и о Тифозном Джоунси. Президент всего лишь погасил шквал
паники, прежде чем он вырвался из-под контроля.
Большинство слушателей последовали его совету и вернулись
домой.
Для некоторых, разумеется, это оказалось невозможным.
Для некоторых понятие «дом» было вычеркнуто из словаря.
8
Небольшая процессия продвигалась на юг под темным небом,
возглавляемая ржавым красным «субару», который Мари Тержен из Личфилда никогда
больше не увидит. Генри, Оуэн и Даддитс находились в пятидесяти пяти милях, или
пятидесяти минутах позади. Курц и его люди, как раз выезжающие из зоны отдыха
на 81 и миле (к тому времени, как они вырулили на шоссе, Перли жадно заглатывал
уже вторую бутылку воды «Пайя»), отстали от Джоунси и мистера Грея
приблизительно на семьдесят пять миль. Между Курцем и его добычей оставалось
двадцать миль.
Если бы не плотное облачное одеяло, наблюдатель в низко
летящем спортивном самолете мог бы видеть всех троих одновременно: «субару» и
оба «хамви», ровно в одиннадцать сорок три по восточному времени, как раз в тот
момент, когда президент завершил речь словами:
— Благослови вас Господь, мои соотечественники. И благослови
Господь Америку.
Джоунси и мистер Грей пересекали мост Киттери — Портсмут,
ведущий в Нью-Хемпшир. Генри, Оуэн и Даддитс проезжали мимо поворота № 9,
позволявшего добраться до Фалмута, Камберленда и Джерусалемс-Лот. Курц, Фредди
и Перлмуттер (живот Перлмуттера снова набухал; он полулежал, стеная и испуская
смрадные газы — возможно, своего рода критика в адрес Великого Белого Отца)
проезжали развязку с шоссе № 295, к северу от Брунсвика. Все три машины было
легко заметить, потому что дорога почти опустела: водители останавливались,
чтобы упиться утешительной, подкрепленной цветной картой лекцией президента.
Подпитываясь неистощимыми воспоминаниями Джоунси, мистер Грей
свернул с № 95 на № 495 сразу же после пересечения границы Нью-Хемпшира с
Массачусетсом… и указал направление Даддитсу, которому путь Джоунси
представлялся ярко-желтой линией — по ней-то и следовал «хамви». В городке
Марлборо мистер Грей свернет на 1-90, одну из самых широких восточно-западных
автострад Америки. В «штате у залива»
[76]
эта дорога известна как Масс-Пайк,
массачусетская автомагистраль. Согласно Джоунси, поворот № 8 вел в Палмер,
Амхерст и Уэйр. В шести милях от Уэйра находился Куэббин.
