Плевать. Хрен с ним. Главная проблема — пес. Байрум вот-вот
пробьет себе путь наружу. Как переправить собаку?
Пришлось снова нырнуть в хранилище памяти Джоунси. Ничего…
ничего… пусто… потом сцена из «воскресной школы», куда Джоунси ходил в детстве,
чтобы узнать о «Боге» и «Единородном сыне Божьем», ассоциировавшихся в сознании
мистера Грея с байрумом, создателем культуры байрума, которую разум Джоунси
идентифицировал одновременно как «христианство» и «чушь собачью». Картинка была
очень четкой, взятой из книги, называемой «Библия». На ней «Единородный сын
Божий» нес ягненка, вернее, тащил на спине. Передние ноги ягненка покоились на
правой стороне груди «сына Божьего», задние — на левой.
Что ж, все-таки лучше, чем ничего.
Мистер Грей вытащил спящую собаку и взвалил на плечи. Она
уже сейчас казалась невероятно тяжелой — мышцы Джоунси чертовски, раздражающе,
идиотски ослабели, и к тому времени, как он доберется до места, будет куда
хуже, но он доберется. Дойдет.
Он двинулся по Ист-стрит сквозь густеющий снег, неся спящего
колли на шее, как меховую горжетку.
2
Снег, засыпавший дорогу, быстро смерзался, и оказавшись на
шоссе № 32, Фредди был вынужден сбавить скорость до сорока. Курц едва не выл от
злости. В довершение ко всему Перлмуттер уплывал от него во что-то вроде комы.
И как раз в ту минуту, как он, черт бы его побрал, сумел проникнуть в мысли
того, кого Оуэн и его новый дружок Генри называли мистером Греем.
— Он слишком занят, чтобы скрываться, — сказал Перли.
Говорил он медленно, растягивая слова, как во сне. — Он боится. Не знаю насчет
Андерхилла, босс, но Джоунси… Генри… Даддитс… он их боится. И правильно боится.
Они убили Ричи.
— Кто такой Ричи, дружище?
Курц плевать хотел на Ричи, но нужно было растормошить
Перлмуттера. Он понимал, что они едут туда, где Перлмуттер скоро не
понадобится, но пока тот еще нужен.
— Не… знаю…
Последнее слово вырвалось одновременно с храпом. «Хамви»
протащило боком несколько ярдов. Фредди выругался, пытаясь справиться с рулем,
и сумел остановиться как раз у самой обочины. Но Курц, ничего не замечая,
перегнулся через сиденье и принялся отвешивать пощечины Перлмуттеру. Они как
раз проезжали мимо магазинчика с надписью в витрине:
ЛУЧШАЯ ЕДА, ЗАХОДИ СЮДА.
— О-о-ой! — взвизгнул Перли, испуганно моргая. Белки глаз
пожелтели, но Курцу и это было до лампочки. — Не-е на-а-адо, босс…
— Где они сейчас?
— Вода, — пробормотал Перли слабым голосом капризного
больного. Подергивающийся живот казался настоящей горой, стянутой курткой.
МаДжоуд на девятом месяце, Господи благослови и сохрани нас,
подумал Курц.
— Во-о-о…
Веки снова опустились. Курц отвел руку для удара.
— Пусть спит, — сказал Фред.
Курц взглянул на него, подняв брови.
— Должно быть, речь идет о водохранилище. А если это так, он
нам ни к чему.
Он показал на следы машин, прошедших по дороге чуть раньше.
Чернеющие колеи резко выделялись на свежевыпавшем снегу.
— Сегодня на этом шоссе нет никого, кроме нас. Только мы,
босс.
— Слава Богу. — Курц откинулся на спинку кресла, вынул
пистолет, осмотрел и сунул обратно в кобуру. — Скажи-ка мне, Фредди, кое-что.
— Если смогу, босс.
— Когда все это кончится, как насчет Мексики?
— Согласен. При условии, что тамошнюю воду пить не придется.
Курц расхохотался и похлопал Фредди по плечу. Тем временем Арчи
Перлмуттер все глубже погружался в кому. В самом низу толстой кишки посреди
свалки отходов переработанной пищи и изношенных мертвых клеток тварь впервые
открыла глаза.
3
Вход на огромную территорию, окружавшую Куэббинское
водохранилище, был отмечен двумя каменными столбами. За ними шоссе сужалось до
одноколейной дороги, и Генри ощутил, что сделал полный круг и вернулся туда,
откуда начал путь. Словно вновь очутился не в Массачусетсе, а в Мэне, и хотя
табличка гласила: ПРОЕЗД К КУЭББИНУ, они опять ехали по Дип-кат-роуд. Сам того
не сознавая, он посмотрел на небо, ожидая увидеть танцующие огни. Но вместо
этого узрел лысого орла, парившего чуть не над головой. Птица приземлилась на
нижней ветви сосны и проводила их зорким взглядом.
Даддитс поднял голову от прохладного стекла и сообщил:
— Исер Ей иет аком.
Сердце Генри встрепенулось.
— Оуэн, ты слышал? Грей идет пешком.
— Слышал, — кивнул Оуэн, прибавляя скорости.
Мокрый снег, такой же предательский, как лед, был опасен, но
к водохранилищу вел только один след.
Мы оставим второй, думал Генри. Если Курц заберется сюда,
ему и телепатия не понадобится.
Даддитс застонал, сжал живот и вздрогнул.
— Ени, мне плохо. Даддитсу плохо.
Генри дотронулся до лба Даддитса и отдернул руку, опаленный
жаром. Что будет дальше? Возможно, припадки. Если приступ окажется достаточно
сильным, он тут же отойдет, и неизвестно, что в таком состоянии для него лучше.
Все же как больно, как это больно… Генри Девлин, потенциальный самоубийца. А
вместо него тьма забрала его друзей. Одного за другим.
— Держись, Дадс. Все уже почти закончилось.
Но сам он не сомневался, что худшее еще впереди. Глаза
Даддитса снова открылись.
— Исер Ей… атял…
— Что? — переспросил Оуэн. — Не понял.
— Он говорит, что мистер Грей застрял, — пояснил Генри,
продолжая гладить лоб Даддитса. Вспоминая его золотистую шевелюру. Прекрасные
светлые волосы Даддитса.
Его плач терзал мальчишек, врезался в мозги тупым лезвием,
но сколько счастья дарил его смех: стоило услышать смех Даддитса Кэвелла, и вы,
хоть ненадолго, снова начинали верить старым байкам: что жизнь хороша, что в
жизни мальчиков и мужчин, девочек и женщин есть некая цель. Что существует не
только тьма, но и свет.
— Почему он попросту не швырнет чертова пса в водохранилище?
— спросил Оуэн дрожащим от усталости голосом. — Почему должен переться до этой
самой опоры № 12? Потому что русская утопилась именно там?
— Думаю, водохранилища для него просто недостаточно, — сказал
Генри. — Водонапорная башня подходит лучше, но акведук — просто идеален для
таких целей. Все равно что кишки протяженностью шестьдесят пять миль, а опора №
12 — глотка, по которой яд попадает в организм. Даддитс, мы сможем его поймать?
