Он подбросил в огонь два полена, принесенных Генри, подумал
и добавил третье. Над костром поднялся сноп золотистых искр, закружился вихрем
и растаял.
— Я вернусь до того, как все это прогорит, но если захотите
подкинуть еще дровишек, не стесняйтесь. Договорились?
Молчание. Ему вдруг захотелось хорошенько ее тряхнуть, но
между ним и машиной лежали полторы мили, да столько же обратно. Нужно беречь
силы. Кроме того, она, возможно, снова пукнет. Или рыгнет прямо ему в
физиономию.
— Значит, так тому и быть. Молчание — знак согласия, как
любила говаривать миссис Уайт в четвертом классе.
Пит поднялся, хватаясь за колено, гримасничая и
оскальзываясь, почти падая, но наконец выпрямился, только потому, что не мог
обойтись без пива, просто не мог, а кроме него, никому пива не раздобыть. Да,
он, возможно, алкоголик. Впрочем, какое там «возможно», рано или поздно с этим
придется что-то делать, но пока он предоставлен самому себе и должен как-то
крутиться. Да, потому что эта стерва отключилась, от нее ничего не осталось,
кроме тошнотворных газов и этого жуткого остекленевшего взгляда. Пусть сама
бросает дрова в костер, если замерзнет, но только она не успеет замерзнуть, он
вернется задолго до того, как погаснет огонь. Подумаешь, полторы мили. Уж столько-то
нога наверняка продержится.
— Я скоро буду, — предупредил он и помассировал коленку.
Ноет, но не так уж сильно. Честное слово, не так уж сильно. Он только сложит
пиво в пакет, может, прихватит коробку крекеров для стервы, раз уж все равно
будет там, и тут же пустится в обратный путь. — Уверены, что с вами все в
порядке?
Молчание. Только этот чертов взгляд.
— Молчание — знак согласия, — повторил он и поплелся к холму
по широкой полосе, проложенной брезентом, и их собственным полузаметенным
следам.
Приходилось останавливаться через каждые десять — двенадцать
шагов и растирать колено. Один раз он оглянулся. Костер казался маленькой
незначительной точкой в тусклом свете серенького дня.
— Бред какой-то, — сказал он и продолжил свой путь.
2
По короткому прямому отрезку до подножия холма и до половины
подъема он добрел без происшествий и уже осмелился было чуть прибавить
скорости, когда чертово колено — ха-ха, надули дурака на четыре кулака — снова
забастовало, пронзив его остро-жгучей болью, и Пит свалился, выдавливая
проклятия сквозь стиснутые зубы.
И пока сидел на снегу, сыпля ругательствами, осознал, что вокруг
творится что-то непонятное. Большой олень прошел мимо, даже не удостоив его
взглядом, хотя еще вчера удирал бы во все лопатки. Рядом металась рыжая белка,
едва не путаясь в ногах оленя.
Пит, раскрыв от удивления рот, сидел под
театрально-огромными хлопьями, похожими на тюлевое покрывало. На дороге
появились другие животные, в основном олени, бредущие и скачущие опрометью, как
беженцы, покидающие место катастрофы. Живая волна двигалась к востоку.
— Куда это вас несет? — спросил он у зайца-беляка, скачущего
по снегу, с прижатыми к голове ушами. — Чемпионат мира среди зверья? Отбор
актеров для диснеевских мультиков? Придется…
Он осекся, ощутив, как мигом пересохла глотка и отнялся
язык. Бурый медведь, накопивший жира перед лежкой, переваливаясь, брел среди
редких деревьев и хотя не обратил ни малейшего внимания на Пита, иллюзии
последнего относительно его статуса в больших Северных Лесах безвозвратно
рассеялись. Он не что иное, как гора вкусного белого мяса, которое по какой-то
нелепой случайности еще дышит. Без ружья он куда беззащитнее белки, стелющейся
под ногами оленя. Заметив медведя, та по крайней мере всегда может удрать на
ближайшее дерево, взобраться на самую верхушки, куда медведь попросту не
дотянется. И тот факт, что именно этот медведь даже не посмотрел в его сторону,
отнюдь не может служить утешением. Где один, там и два, а следующий может
оказаться не столь рассеянным.
Только уверившись, что медведь ушел, Пит поднялся. Черт, как
же сердце колотится! А он еще оставил эту безмозглую пердунью одну, хотя, если
медведь решит напасть, какая из него защита? Значит, нужно достать из машины
ружья, свое и Генри, если, конечно, он сумеет их унести.
Следующие пять минут, которые он взбирался на вершину холма,
первое место в его мыслях занимало оружие, а пиво отошло на второе. Но к тому
времени, как он стал спускаться, пиво вытеснило все опасения. Сложить бутылки в
мешок и повесить на плечо. И не пить на обратном пути. Высосет первую, когда
снова усядется перед костром. Это будет его наградой, а нет пива лучше, чем
полученное в награду.
Ты алкоголик. Алкоголик, знаешь это? Блядский алкоголик.
Ну да, и что из этого? Что ты не можешь завязать. И что на
этот раз никто не узнает, как ты смылся, оставив ничего не соображающую
бесчувственную женщину одну в лесу, пока сам отправился на поиски живительной
влаги. Не забыть потом выкинуть пустые бутылки подальше в снег. Впрочем, Генри
наверняка догадается, недаром они всегда знали друг про друга все. И мысленная
связь там или нет, приходилось признать, что натянуть нос Генри Девлину еще
никому не удавалось.
Однако Пит считал, что Генри вряд ли будет доставать его
из-за пива, разве что посчитает, что пришло время потолковать об этом. Да,
наверное, пришло. Может, стоит попросить помощи у Генри. Что ж, так он и
сделает, рано или поздно. Но и сейчас Питу было не по себе. На душе кошки
скребли. Не в привычках прежнего Питера Мура бросать женщину одну, что ни
говори, а поступок не слишком достойный. Но Генри… с Генри тоже было что-то
неладно. Пит не знал, чувствует ли это Бивер, но был уверен, что Джоунси
чувствует. Генри какой-то не такой. Отчаявшийся. Может, даже…
Сзади раздалось нечто вроде смачного хрюканья. Пит взвыл и
круто развернулся. Колено снова схватило со злобной безумной силой, но он едва
заметил боль. Медведь! Медведь зашел со спины — тот, прежний, или другой…
Но это оказался не медведь, а лось, который важно
прошествовал рядом с Питом, и тот, вздохнув от облегчения, снова рухнул на
дорогу, сыпля непристойностями и держась за ногу.
Дурак, клял он себя, подняв лицо навстречу редким снежинкам.
Алкоголик чокнутый!
Больше всего его пугало то, что на этот раз нога откажет
окончательно. Скорее всего он порвал себе что-то и теперь будет валяться в
снегу, бессильно наблюдая Странный Отлив Животных С Насиженных Мест, пока не
вернется Генри на снегоходе и спросит: «Какого хрена ты тут делаешь? Почему оставил
ее одну? А, черт, можно подумать, я не знал!»
Но в конце концов он умудрился снова подняться, хотя на этот
раз пришлось неуклюже ковылять боком. Но все лучше, чем лежать в снегу, в двух
шагах от свежей кучи дымящегося лосиного дерьма. Отсюда уже был виден
перевернутый «скаут», частично заметенный снегом. Пит твердил себе, что если бы
последнее падение случилось по другую сторону холма, он бы вернулся назад, к
женщине и костру, но теперь, когда до «скаута» рукой подать, проще идти вперед.
И что главная цель — раздобыть ружья, а пиво это так, приятное дополнение.
Твердил, пока сам почти не поверил. А что же до возвращения… ну, дошлепает
как-нибудь. Сумел же он добраться сюда!
