— Не могли бы вы помочь мне, мистер Мур? Или кто-нибудь из
отдела обслуживания?
Старина Джонни Дэймон и рад бы помочь, но уж сегодня ей во
Фрайбург точно не поспеть.
— Мы сможем привезти вам новые ключи, но это займет как
минимум сутки, а то и двое, — сообщает он.
Она смотрит на него мокрыми, бархатисто-карими глазами и
тоскливо стонет:
— Черт… о черт…
Странная мысль приходит в голову Питу: она похожа на
девочку, которую он знал когда-то, давным-давно. Не слишком хорошо, они знали
ее не слишком хорошо, но все же настолько, чтобы спасти ей жизнь. И звали ее
Джози Ринкенхауэр.
— Я так и думала, — бормочет Триш, не пытаясь больше
скрывать рыдания. — О дьявол, я так и думала!
Она отворачивается и начинает плакать, уже не сдерживаясь.
Пит подходит сзади и осторожно берет ее за плечо.
— Погодите, Триш. Погодите минуту.
Проклятие, какой промах! Она ведь не назвалась, а он
окликнул ее по имени, хотя никто их не знакомил… но может, она слишком убита
горем, чтобы это заметить.
— Вы откуда? — спрашивает он. — Я хочу сказать, вы ведь не
из Брайтона?
— Нет, — качает она головой. — Наш офис в Уэстбруке.
«Деннисон риэл эстейт». Мы те самые, которые с маяком.
Пит кивает, словно что-то понял.
— Я сейчас оттуда, только остановилась у здешней аптеки,
купить аспирин, потому что голова всегда раскалывается перед важным свиданием…
это стресс, и, Господи, в висках словно молотки стучат.
Пит снова кивает, на этот раз сочувственно. Ему знакомо это
ощущение. Правда, чаще всего оно вызвано не стрессом, а избытком пива, но какая
разница?
— У меня оставалось еще немного времени, вот я и зашла в
магазинчик рядом с аптекой выпить кофе… кофеин, знаете, когда голова болит,
кофеин очень помогает…
Пит кивает в третий раз. В их компании главный психолог —
Генри, это он настоящий шринк
[3]
? но Пит не раз твердил ему, что хороший
продавец должен безошибочно читать чужие мысли и видеть человека насквозь,
иначе не то что машину, туалетную бумагу не продашь. И теперь Пит с радостью
замечает, что его новая приятельница чуть успокоилась. Вот и хорошо. Кажется,
он сумеет помочь ей — если она позволит, конечно. Он уже чувствует, как это
случится. Крошечный щелчок, и дверца приоткроется. Ему нравится само ожидание
этого щелчка. Ничего особенного, конечно, и неизвестно, чем все кончится. Но
так или иначе, а что-то в этом есть.
— Ну и… и забежала к «Ренни», на другой стороне улицы.
Купила шарф, из-за дождя… нужно же чем-то…
Она касается волос.
— Потом вернулась к машине, а мои сволочные ключи исчезли! Я
немедленно пошла обратно, по магазинам, к аптеке, но, поверите, и след простыл!
А теперь я опоздаю к клиенту!
Она снова взвинчена, готова заплакать. Поднимает взгляд на
часы. Для него время плетется. Для нее — летит. Вот вам и разница между людьми.
— Успокойтесь, — говорит он. — Возьмите себя в руки и
выслушайте меня. Сейчас отправимся к аптеке и поищем ваши ключи.
— Но их там нет! Я обшарила все проходы между стеллажами,
обыскала полку, с которой брала аспирин, спросила девушку за прилавком…
— Проверить лишний раз не повредит, — перебивает он и ведет
ее к двери, легонько, но решительно подталкивая в спину. Ему нравится запах ее
духов, а еще больше — волосы. Именно волосы. И если они так смотрятся в серый
денек, как же светятся на солнце?
— Мое свидание…
— У вас еще сорок минут, — говорит Пит. — Когда туристы
разъезжаются, до Фрайбурга можно добраться минут за двадцать. Десять минут на
поиски ваших ключей, а если ничего не выйдет, я сам вас отвезу.
Она с сомнением косится на него. Но Пит смотрит мимо нее, в
одну из клетушек-кабинетов.
— Дик! — окликает он. — Эй, Дики М.!
Дик Макдоналд поднимает голову от россыпи накладных.
— Заверь леди, что я благополучно доставлю ее во Фрайбург,
если до этого дойдет.
— О, он вполне благонадежен, мэм, — кивает Дик. — Никакой не
сексуальный маньяк, не гонит с запредельной скоростью. Всего лишь попытается
продать вам новый автомобиль.
— Я крепкий орешек, — улыбается она сквозь слезы, — но так и
быть, по рукам.
— Прикрой меня по телефону, ладно, Дик?
— Ладно, хотя это нелегко. В такую погоду покупателей
приходится отгонять палками.
Пит и брюнетка Триш выходят, пересекают переулок и пешком
добираются до Мейн-стрит, это три минуты ходу.
Аптека — второе здание слева. Морось усиливается и теперь
уже больше походит на дождь. Женщина повязывает волосы новым шарфом и смотрит
на непокрытую голову Пита.
— Вы промокнете, — говорит она.
— Я — с севера. Мы так быстро не сдаемся.
— Как по-вашему, сумеем их найти? — вдруг вырывается у нее.
Пит пожимает плечами:
— Может быть. У меня чутье на такие дела прямо-таки собачье.
И всегда было.
— Знаете что-то, чего я не знаю? — удивляется она.
Нет костяшек, нет игры, — думает он. — Только и всего, мэм.
— Нет, — говорит он вслух. — Пока нет.
Они входят в аптеку, и колокольчик над дверями уныло
тренькает. Девушка за прилавком нехотя отрывается от журнала. Двадцать минут
четвертого, день сумрачный, и, следовательно, кроме них троих и мистера Диллера
за рецептурным прилавком — ни одного человека.
— Привет, Пит, — кивает девушка.
— Эй, Кэт, как дела?
— Сам видишь… еле-еле, — вздыхает она и обращается к
брюнетке:
— Мне очень жаль, мэм, но я еще раз везде посмотрела и
ничего не нашла.
— Ничего страшного, — бормочет Триш со слабой улыбкой, —
этот джентльмен согласился меня подвезти.
— Ну-у-у, — тянет Кэти, — Пит, конечно, славный, но я не
заходила бы так далеко, именуя его джентльменом.
— Придержала бы язычок, дорогуша, — ухмыляется Пит, — если
не хочешь платить за моральный ущерб. Судьи у нас всегда на стороне обиженных.
Он украдкой смотрит на часы. Время и для него ускорило бег.
Вот и прекрасно, хотя бы для разнообразия.
