Амелия едва заметно улыбнулась:
— Бедный Генри! Попал в руки таких волевых женщин.
— Это лучше, чем плясать под дудку отца-самодура.
— Верно. — Амелия откинулась на подушки. — Вот уж не думала, что появлюсь на собственной свадьбе, одетая в глубокий траур… хотя, — она усмехнулась, — я вообще не думала, что у меня когда-нибудь будет свадьба.
Констанция вручила ей букет:
— Может быть, это навеет вам более веселые мысли. Амелия взяла букет и с наслаждением вдохнула нежный аромат цветов.
— Вы и ваши сестры успеваете позаботиться обо всем. Не могу выразить, как я вам благодарна.
— Не стоит благодарности, — беззаботно ответила Констанция. — Думайте только о том, что через час вы станете замужней женщиной. — Она ободряюще улыбнулась Амелии, которая была очень бледна. — А через семь месяцев у вас появится законнорожденный ребенок. Генри к тому времени будет преуспевающим личным секретарем члена парламента, и вы отвезете ребенка познакомиться с дедушкой, и Джастис Франклин обнимет своего внука, признает невестку и примет сына обратно в лоно семьи.
Амелия повернулась и внимательно посмотрела на Констанцию:
— Вы действительно такая оптимистка или просто притворяетесь?
После минутного колебания Констанция ответила:
— Когда дело касается мужчин, я далеко не оптимистка.
— Я так и думала, — сказала Амелия. — И я тоже.
— Но в вашем случае все будет хорошо, — заверила ее Констанция.
Амелия улыбнулась:
— Да, я в это верю. Я не слишком обольщаюсь насчет отца Генри, но сам Генри нас не подведет.
— С вашей поддержкой.
— Да, — рассмеялась Амелия. — С моей поддержкой. Экипаж остановился возле величественного здания Кэкстон-Холла. Констанция расплатилась с кебменом и взяла Амелию за руку:
— Вы готовы?
Амелия кивнула и опустила вуаль на лицо.
— Я полагаю, они здесь уже привыкли к таким подпольным церемониям.
— Не нужно так говорить, — упрекнула ее Констанция. — Гражданский брак — совершенно законная процедура, и не важно, что об этом подумают окружающие. Пойдемте.
Она направилась ко входу, крепко держа невесту за руку.
Генри вместе с Пруденс и Честити ждали их в фойе. Он казался еще бледнее, чем Амелия. Одну руку он держал в нагрудном кармане, крепко сжимая разрешение на брак и обручальное кольцо. Свободную руку он протянул невесте, когда она подошла к нему.
— Все в порядке, дорогая? — тихо спросил он дрожащим голосом.
— Да, все в порядке. — Амелия откинула с лица вуаль и улыбнулась ему. — Ты очень смелый, Генри.
Он решительно покачал головой:
— Нет, дорогая, из нас двоих ты смелее.
— Я считаю, что вы оба проявили смелость, — вмешалась Пруденс прежде, чем обмен комплиментами затянулся. — Теперь, когда мы собрались, можно пройти в приемную.
Она пересекла фойе, направляясь к двери, расположенной в дальнем конце. Генри с Амелией последовали за ней, а Честити и Констанция замыкали шествие.
При их появлении сидевший в приемной клерк выразительно посмотрел на часы. Было двадцать пять минут пятого. Он принялся неторопливо листать регистрационную книгу.
— Мистер Франклин и мисс Уэсткотт?
. — Да, — сказал Генри. — Я мистер Франклин, а это моя… моя… это мисс Уэсткотт.
Он шагнул вперед, крепко держа Амелию за руку.
Клерк с сомнением посмотрел на траурное одеяние Амелии, потом снова перевел взгляд на часы. Он ничего не говорил и не двигался до тех пор, пока часы не показали половину пятого, потом поднялся, взял регистрационную книгу и вышел через другую дверь.
— Приветливый малый, — заметила Пруденс.
— Ему просто нравится демонстрировать свою власть, — ядовито сказала Констанция. — Мелкие бюрократы все одинаковы.
— Независимо от их пола, — с мрачной улыбкой добавила Пруденс.
Констанция пожала плечами:
— Возможно, но не так много женщин обладают властью, даже самой маленькой.
— Да, Кон, — с преувеличенным вздохом согласилась Честити, и все рассмеялись.
Генри и Амелия не сводили глаз с той двери, за которой исчез клерк, и, когда он вернулся, все еще держа в руках книгу, они одновременно расправили плечи.
— Регистратор ждет вас, — объявил клерк. — Будьте добры, дайте мне разрешение.
Он протянул руку.
Генри отдал ему бумагу, и они прошли вслед за клерком в приятную, обшитую панелями комнату, выглядевшую совсем не так официально, как опасались Констанция и ее сестры. На мраморном камине даже стояла ваза с маргаритками. Регистратор кивнул, приветствуя вошедших, и взял из рук у клерка разрешение. Без всякого выражения, как в голосе, так и на лице, он провел простую короткую церемонию.
Генри и Амелия отвечали на вопросы без колебаний, Констанции даже показалось, что с каждым вопросом Генри становился выше и увереннее в себе. Когда он надел кольцо Амелии на палец, его руки были совершенно спокойны, руки же невесты, наоборот, слегка дрожали. Регистратор поставил в документе печать, и мистер и миссис Франклин обменялись поцелуем.
— Поздравляю вас.
Регистратор пожал молодоженам руки и одарил их дежурной улыбкой. Сестры Дункан вздохнули с облегчением.
— А теперь, — заявила Честити, когда они снова оказались на улице, — мы будем есть пирожные. Я заказала в «Клариджез» потрясающее печенье.
— И шампанское, — сказала Констанция. — Чай — это слишком обыденно для свадебного пира.
Молодожены не обращали внимания на окружающих. Они стояли на тротуаре, держась за руки, и казались немного ошеломленными.
— Я думаю, мы возьмем два кеба, — сказала Пруденс, бросив многозначительный взгляд на сестер.
Констанция кивнула и вышла на мостовую. Сунув два пальца в рот, она громко свистнула, и эта выходка, совсем не подходящая для молодой леди, немедленно увенчалась успехом. Они усадили Амелию и Генри в подъехавший кеб, и Констанция приказала кебмену отвезти их к «Клариджез». Она захлопнула дверцу и с удовлетворением потерла руки.
— Теперь они смогут провести десять минут наедине.
Было очевидно, что они потратили эти десять минут с толком. Амелия вышла из кеба раскрасневшаяся, с растрепавшейся прической. На лице Генри играла самодовольная улыбка, и он с видом собственника обнимал жену за плечи.
Пруденс вошла в отель, опередив остальных, и, когда они присоединились к ней в фойе, там уже стоял лакей, поджидавший их, чтобы проводить в зарезервированную комнату.
— Ты так сентиментальна, моя дорогая сестричка, — с нежностью прошептала Констанция, увидев на столе свадебный торт и шампанское. — Жаль, что я сама не подумала об этом.
