– Это что-то новенькое, – промолвила Констанс. – Впервые слышу.
– Не знаю, – пожала плечами Пруденс. – Но не могла же я отказаться от такой возможности. Верно?
– Ты не забыла, что он разведен? – напомнила Честити. – Может быть, он не слишком чистоплотен в личной жизни?
Теперь настала очередь Пруденс удивиться.
– По правде говоря, забыла.
– Разведен? – спросила Констанс. Эту интригующую новость она услышала впервые.
– Да, мы узнали об этом из справочника «Кто есть кто», – объяснила Честити. – Он в разводе уже шесть лет. У него есть дочь.
– Вряд ли он о ней очень заботится, – презрительно заметила Констанс. – Юридически она принадлежит ему. Поэтому все решения относительно ее жизни принимает он, а остальное предоставляет ее матери. Так обычно бывает.
– Вероятно, – согласилась Пруденс.
Она рассеянно взяла сандвич с огурцом и очень удивилась, когда заметила, что держит его в руке.
– В чем дело? – спросила Констанс.
Пруденс положила сандвич на тарелку.
– Знаешь, временами мне казалось, что он флиртует со мной. Его той из высокомерно-снисходительного вдруг становился дружелюбным, и мне казалось, что передо мной совершенно другой человек.
– Неслыханно, чтобы разведенный мужчина флиртовал! – заметила Констанс. – Обычно бывает наоборот. Как-то непрофессионально со стороны адвоката флиртовать с потенциальной клиенткой.
– Если он не собирается браться за наше дело, а преследует другие цели, то может водить нашу Пру за нос.
Честити забыла о недоеденном миндальном печенье. Ее глаза широко распахнулись, и она перешла на шепот:
– Может быть, он задумал что-то недоброе?
– О, Чес!
Сестры расхохотались, чего она и добивалась, однако их веселье длилось недолго.
– Но почему вдруг он проявил ко мне интерес? Ведь я выглядела просто ужасно! – сказала Пруденс.
– Думаю, когда ты разгневалась, то стала самой собой, несмотря на твое одеяние, – с улыбкой предположила Констанс.
– Ты снимала очки?
– Не знаю, я... О, ради всего святого, Кон! А что, если снимала?
Сестры ничего не ответили, только смотрели на нее с удивлением.
– О святые угодники! Дайте мне силы!
Пруденс взяла сандвич и быстро покончила с ним.
– Значит, ты приняла приглашение, – констатировала Честити.
– Да, я же сказала, что приняла. Не могла же я упустить такой шанс – еще раз попытаться убедить его взяться за наше дело.
– Он привлекателен? Пруденс задумалась.
– Не в моем вкусе, – сказала она наконец с вызовом. – Но некоторые женщины могут счесть его привлекательным.
– Но на тебя никогда не действовала демонстрация обаяния, – заметила Констанс, беря чашку.
– Не действовала, – согласилась сестра.
– Хотелось бы знать, чем закончится этот вечер, – задумчиво произнесла Честити.
Пруденс промолчала и взяла второй сандвич с огурцом.
ГЛАВА 6
– Идешь куда-то, моя дорогая? – Лорд Дункан остановился посреди холла, глядя на дочь, спускавшуюся с лестницы. Через ее руку было перекинуто пальто.
– Да, меня пригласили на обед, – ответила Пруденс, сходя с последней ступеньки. Она не могла не заметить изумления во взгляде отца при виде ее туалета. Дочь была одета так, словно собиралась на похороны. Старомодное платье, коричневое в полоску, никаких украшений.
Пруденс, не желая привлекать внимание к своему туалету, торопливо сказала:
– Добрый вечер, лорд Беркли.
Она произнесла это ледяным тоном, но ни граф, ни ее отец не заметили этого.
– Добрый вечер, Пруденс, – ответил граф, одарив ее игривой улыбкой. – Должно быть, у вас свидание с молодым человеком, да?
Он хотел потрепать ее по щечке, но она ловко увернулась.
Граф хмыкнул:
– Такая стыдливость вам не к лицу, мисс Пруденс. Другое дело девушка, впервые выходящая в свет. А вы уже который сезон появляетесь в обществе.
Пруденс бросила взгляд на отца и по выражению его лица поняла, что он не одобряет фамильярности своего друга. Это ее удивило и в то же время придало ей смелости. Обычно отец был во всем согласен с Беркли. Его слово было для отца законом. Но может быть, отец не так уж верит в непогрешимость графа, хотя громогласно выступает в его защиту и порицает хулителей своего друга? Как бы то ни было, в завуалированных намеках графа на возраст и незамужнее состояние Пруденс было что-то в высшей степени омерзительное, а лорд Дункан отличался крайней щепетильностью и был любящим отцом.
Пруденс ответила ледяной улыбкой и спросила:
– Как продвигается возбужденное вами дело о клевете, милорд?
Вопрос оказал желанное действие. Лицо его лордства побагровело.
– Этих чертовых трусов пока еще не удалось привлечь к ответу, о них ни слуху ни духу, как говорят мои поверенные. Они скользкие, как угри. Но если они думают, что им удастся выйти сухими из воды, то глубоко ошибаются.
– Едва ли им удастся скрываться вечно, лорд Беркли, – заметил лорд Дункан.
– О нет, мы их прищучим, и тогда я обдеру их до нитки, всех до единого, – в ярости заявил он. – Я сдеру с них шкуру и отберу все до последнего пенни.
– Очень сомневаюсь, что даже вся полнота закона позволит вам сделать все, что вы намереваетесь, – мягко возразила Пруденс. – И как вы полагаете, сколько ответчиков будет в этом деле? Один или больше?
– Конечно, больше, там их целая команда, этих слизняков, предательски маскирующихся под женщин и готовых вонзить нож в спину исподтишка. Наверняка какие-то извращенцы. Попомните мои слова! – Он сверкнул глазами на Пруденс и помахал пальцем перед самым се носом. – Попомните мои слова, мисс. Мы конфискуем все номера этой паршивой газетенки и устроим из них костер прямо на улице. Я их, проклятых, разорю и сгною в тюрьме!
– А вам не приходит в голову, лорд Беркли, что авторами могут оказаться женщины?
Он уставился на нее с таким удивлением, будто у нее появилось две головы.
– Чепуха! Чепуха! Скажете тоже! Женщины! – Он разразился оглушительным хохотом и похлопал по плечу лорда Дункана. – Женщины! Чтобы женщины копались в грязи, придумывали столько лжи, появлялись в трущобах... Как вам такая идея, а, Дункан?
Лорд Дункан нахмурился. На него нахлынули воспоминания о покойной жене.
– Маловероятно, – согласился он, – но все может быть.
