Сестры молча переглянулись. После небольшой паузы Констанс оповестила:
– Не хотелось бы разочаровывать вас, но у меня возникло ощущение, что мы можем столкнуться с трудностями, пытаясь соединить доктора с Лаурой Делла Лука. – Она снова зевнула. – Вы заметили, как он иногда смотрит на нее?
– Она хуже касторки, – изрекла Пруденс, расположившаяся на мягком табурете перед туалетным столиком. – И похоже, наш доктор не в состоянии проглотить горькое лекарство. Извини, Чес, но, на мой взгляд, он не собирается продавать душу этой дьяволице.
– Ну, дьяволица – слишком сильно сказано. – Честити тоже зевнула.
– Ничуть, – констатировала Пруденс. – Ты еще не слышала, что она наговорила Мэри.
Они еще немного поболтали, затем сестры ушли, оставив Честити в сомнении относительно брачных перспектив Лауры и Дугласа. Если Лаура отнеслась к идее с воодушевлением, то Дуглас скорее наоборот. Как она теперь знала, он имел свои принципы и убеждения, и такая зануда, как Лаура, не скрывающая пренебрежения к тем, кто ниже ее по положению, будет задевать его лучшие чувства на каждом шагу. И Дуглас едва ли сможет принять такой факт.
Какая досада! Теперь им придется искать для него другую невесту. Не говоря уже о том, что им просто необходимо найти кого-нибудь для Лауры, поскольку ни одна из них не выдержит более тесного общения с ней как с родственницей.
Честити широко зевнула, натягивая через голову ночную рубашку, и потянулась за халатом. Почему-то ей казалось, что ответственность за создавшуюся ситуацию целиком лежит на ее плечах. В конце концов, она предложила идею свести Дугласа с Лаурой, и потом, у сестер есть другие, личные, заботы и обязательства. Они не должны работать в рождественские праздники в отличие от нее. Честити покачала головой – еще немного, и она начнет жалеть себя! Она направилась в ванную комнату, которую всегда делила с сестрами... а теперь и с их мужьями.
Заперев за собой дверь, чего никогда не делала прежде, она сразу же увидела подтверждение своего поступка. На умывальнике лежали бритвенные приборы, недвусмысленно свидетельствующие о том, что времена изменились.
Каждый ее мускул был натянут, как тетива лука... В сущности, весь день она находилась в напряжении, сдерживая свои эмоции и порывы, словно стаю голодных волков. Честити вздохнула. Может, ей принять ванну, чтобы немного расслабиться? Нет, слишком долгое мероприятие, а она смертельно устала. Казалось, свадьба Эстер и Дэвида состоялась неделю назад, а не сегодня утром. Точнее, вчера утром, поправилась Честити, широко зевнув. Она умылась, почистила зубы, открыла дверь и вышла в темный коридор.
Дом затих, газовые лампы потушены, и единственным источником света служили звезды, видневшиеся сквозь окно в конце коридора. Честити тихо проследовала мимо спален сестер и взялась за ручку собственной двери, когда почувствовала за спиной чье-то присутствие.
Честити резко повернулась, едва сдержав испуганный возглас.
– Какого дьявола вы здесь делаете? – сердито спросила она, когда ее сердце немного успокоилось.
– Я искал ванную, – оправдывался Дуглас. – Та, что рядом с моей комнатой, занята.
Он снял смокинг, жилет и белый галстук, оставшись в одной рубашке и брюках. Честити обратила внимание, что он босой, видимо, поэтому она не слышала его шагов.
– О, ванная – там. – Она указала на дверь, из которой только что вышла.
– Понятно, – ответил он, но не двинулся с места. Честити все еще держалась за дверную ручку, и дверь за ее спиной медленно распахнулась.
Отблески пламени и слабое сияние свечи осветили ее фигуру, застывшую на пороге. Дуглас опустил взгляд и услышал собственный резкий вздох в наступившей тишине.
Ее халат распахнулся, открыв тонкую, как паутинка, белую ночную сорочку. Распущенные волосы темно-рыжим облаком обрамляли лицо с тонкими чертами, гладкой кремовой кожей и огромными ореховыми глазами, в глубине которых мерцали золотистые искорки. Губы слегка приоткрылись, словно она хотела что-то сказать, но не знала что.
Дуглас протянул руку и коснулся ее щеки тыльной стороной ладони, как уже сделал однажды. И снова его жест отозвался мурашками во всем ее теле, до кончиков ног.
– Ах, Честити, – тихо произнес он. – Похоже, наше соглашение не работает?
Честити облизнула пересохшие губы кончиком языка, остро ощущая его близость, прикосновение руки и обжигающий взгляд темных глаз.
– Да, – прошептала она, попятившись в комнату, – не работает.
Дуглас вошел следом и притворил за собой дверь. Затем, не оглядываясь, повернул ключ в замке и шагнул к ней.
Честити молча смотрела на него. Она не могла противиться его силе и силе собственного желания, неумолимой и могучей, как лавина. Да и не хотела. Она подумала о сестрах, видимо, уступивших той же сокрушительной силе вопреки здравому смыслу и логике. Почему она должна отказываться от того, чего так страстно хочет?
Дуглас подошел вплотную, возвышаясь над ней, словно башня. Ощущение его близости Честити почувствовала так остро, что у нее подогнулись колени, а внизу живота разлилось тепло.
– Я так тебя хочу. – Его мягкий шотландский акцент вдруг стал более заметным.
– Я тоже, – пролепетала она и повторила: – Я тоже.
Он положил ладони ей на плечи и притянул к себе. Последнее, что она видела, прежде чем закрыть глаза, – его приближающиеся губы и пламя, вспыхнувшее в его напряженном взгляде. От него пахло мылом, щеки были гладкими, без жесткой дневной щетины, губы твердыми и настойчивыми. Честити полностью сосредоточилась на своих ощущениях. Теперь, когда она приняла решение, отпала необходимость спешить и думать о чем-либо, кроме неотвратимой силы нарастающего желания.
Не прерывая поцелуя, Дуглас переместил руки, позволив ее халату соскользнуть на пол, затем прижал ее к себе так крепко, что она ощутила биение его сердца. Честити приоткрыла рот, и их языки переплелись в страстном танце. Приподнявшись на цыпочки, она обвила руками его шею, наслаждаясь его вкусом, запахом и теплом.
Когда они наконец оторвались друг от друга, оба тяжело дышали. Честити откинула голову, глядя на Дугласа. Его губы раздвинулись в медленной ласкающей улыбке.
– Кого мы пытаемся обмануть? – Он коснулся ее губ пальцем.
– Самих себя. – Кончик ее языка шаловливо высунулся наружу и лизнул его палец.
– Бесполезная затея. – Он снова приник к ее губам. Его руки блуждали по ее спине и пояснице, затем скользнули вниз, обхватив ладонями ее ягодицы.
Честити застонала и потянулась к пуговицам на его брюках. Дуглас резко втянул воздух, когда застежка уступила ее ловким пальцам, и его напряженное естество вырвалось на свободу. Честити накрыла его ладонью, ощущая жар и пульсацию сквозь тонкую ткань трусов.
Дуглас потянул вверх подол ее сорочки.
– Подними руки, – попросил он, и она позволила ему стянуть с нее ночную сорочку. Оставив Честити обнаженной, он отступил на шаг и окинул ее тело жадным взглядом. – Ты прекрасна, – выдохнул он.
