— Ты ведешь себя оскорбительно, — сказал Джаспер.
Хьюго насмешливо поклонился, но не проронил больше ни звука. Он знал, что последнее слово будет за ним. Он не видел Джаспера с той роковой ночи, но сейчас он ненавидел этого человека так же сильно, как и тогда.
— Я требую, чтобы моя сестра поехала со мной. Ей нужна забота женщин, и никто с этим не справится лучше, чем моя жена, ее собственная невестка. Ты только посмотри на нее. — Он махнул рукой в сторону Хлои. — Разве так подобает появляться молодой женщине на публике?
— А что у меня не так? — спросила Хлоя, широко открыв глаза — ну прямо сама невинность.
Хьюго прекрасно расслышал насмешку в ее голосе и не сумел сдержать ухмылку.
— Для начала — у тебя усы из молока, — сказал он.
— Ничего подобного! — воскликнула она, вытирая рот тыльной стороной ладони.
— И еще у тебя глаза заспанные, — продолжил он, не отступая. — Да еще грязь и солома на подоле юбки. Однако я не вижу, в чем тебе необходима помощь невестки. Мы прекрасно справимся сами.
— Ты бросаешь перчатку, Латтимер, — негромко заявил Джаспер.
Казалось, атмосфера стала накаляться. Хьюго еще раз насмешливо поклонился. Хлоя поняла, что его насмешливая болтовня скрывала что-то более глубокое, существовавшее между ее сводным братом и опекуном. И дело было явно не только в завещании ее матери.
— Пойдем, Криспин. — Джаспер сел на коня — лицо его было темнее тучи. Криспин последовал его примеру.
— Дело еще не закончено, Латтимер.
— Да, Джаспер, и я так думаю, — сказал Хьюго.
— Я что-то сомневаюсь, что пропойца вроде тебя может быть достойным соперником для меня, — напоследок злобно сказал Джаспер.
Хьюго побелел, но лишь спокойно ответил:
— Всего доброго, Джаспер, Криспин…
Мужчины уехали, не оглянувшись.
Хлоя взглянула на Хьюго:
— Что все это значило?
Он, судя по всему, не слышал ее. Задумавшись, Хьюго провел рукой по небритому подбородку.
— Что ты сказала?
— Ничего, — ответила она, почувствовав, что этим утром ей не удастся разгадать тайну опекуна и сводного брата.
Он посмотрел на нее и покачал головой:
— Ну и растрепанный вид у тебя, девочка. А ведь это совершенно не делает чести мне как опекуну.
— Да вы и сами-то не особенно опрятны, — возразила Хлоя. — Вы что, спали в одежде?
— Я вообще не спал, — ответил он.
— О, у вас болела нога?
— Не особенно. — Он не собирался распространяться о муках неудовлетворенного желания. — Я и в хорошие времена сплю мало.
— Почему?
Он нахмурился, процитировав едва слышно:
— «Невинный сон…»
— «…Невинный сон распутывает клубок забот», — тут же подхватила Хлоя. — Но Макбет был виновен в убийстве очень многих… и неудивительно, что он не мог спать. А вы-то в чем могли провиниться?
«Я убил твоего отца», — чуть не вырвалось у него. Но дело было не только в этом. Его мучило и многое другое.
Скольких женщин заставили участвовать в оргиях, где предавался пороку и он сам? Этот вопрос и чувство собственной вины за чужие исковерканные судьбы постоянно преследовали его. Стивен был способен на шантаж. Он надругался над своей женой, сломил ее своею жестокостью. Он совершенно не щадил беззащитных женщин с улицы… Однажды он привел с собой девственницу… Нет! Он не хотел снова думать об этом.
Хлоя дотронулась до его руки, встревоженная мрачным выражением его лица.
— Что такое?
— Раскрашенные дьяволы, — с усилием произнес он. Так он называл их — жуткие образы, постоянно мелькавшие в его сознании. — Мне необходим завтрак. Я вижу, что ты уже успела поесть.
Хлоя задумалась, стоит ли настаивать на продолжении разговора, и решила, что не имеет на это права. Она едва знала его.
— Я поела только хлеб с ветчиной, — весело сказала она. — Если Самюэль приготовит яйца, то я составлю вам компанию.
От ее жизнерадостного тона у Хьюго вдруг стало легче на сердце. В этой девушке было что-то такое, что разгоняло его черные мысли.
— И как это ты успеваешь столько есть, девочка?
— Не знаю, но я всегда голодна, — призналась она, сопровождая его на кухню, Данте держался рядом. — Интересно, вернется ли Джаспер?
— Если вернется, то расправа будет коротка. — Хьюго взглянул вниз на собаку, затем мысленно махнул рукой. Он, похоже, потерпел полное поражение в этой битве.
— Горячей воды, Самюэль, я буду бриться. — Он вытащил рубашку из штанов, стянул ее и бросил на спинку стула.
Самюэль поставил миску с горячей водой на стол и прислонил маленькое зеркало к пустой винной бутылке:
— Мыло в кладовой.
Хлоя устроилась на краешке стола, наблюдая, как Хьюго правит длинное лезвие о кожаный ремешок и намыливает лицо.
Его руки завораживали ее. Они были красивыми и сильными, с гибкими тонкими пальцами. Продолжая смотреть на него, она вдруг почувствовала странный трепет в груди.
— А что это у вас за татуировка? — внезапно спросила она.
Еще вчера Хлоя заметила странный рисунок чуть выше его сердца, когда он был в постели.
— Это змея?
Хьюго замер, а затем небрежно сказал:
— Да, это змея.
— А зачем она вам?
— Разве в семинарии тебя не предостерегали от вульгарного любопытства? — строго спросил он. — Не говорили о том, что замечания личного плана бывают неуместными?
— Простите. — Она выглядела удрученной. — Я просто заинтересовалась потому, что раньше ничего подобного не видела.
— Да ты и мужчину без рубашки раньше не видела, — сказал он с некоторой резкостью, проводя длинную полосу по намыленной щеке.
— Не видела, — согласилась она. — Это у вас после флота?
Хьюго вздохнул и ухватился за легкий выход:
— Татуировки — обычное дело на флоте… Так, а у тебя есть амазонка?
К его облегчению, она приняла перемену темы без всяких возражений.
— Конечно, но она больше похожа на мешок. — Хлоя собрала рукой крошки со стола.
— Значит, пора что-то предпринять. Мы поедем в Манчестер и постараемся улучшить твой гардероб. — Он вытер полотенцем мыло с лица и провел по нему рукой, проверяя, достаточно ли чисто выбрит.
— Так-то лучше.
Затем он пристально рассмотрел Хлою, сидевшую о на краешке стола, и нахмурился:
— А вот ты явно не в форме. Самюэль, дай девочке кувшин горячей воды, пусть отнесет наверх и как следует вымоется.
