— Уверен, что не представляю, — пробормотал Хьюго мрачно, но Хлоя продолжала торопливо говорить.
— К сожалению, его необходимо переделать, поэтому я не смогла привезти его домой сразу, но модистка обещала, что я получу его завтра, так что, может быть, я надену его на вечер Белами.
Леди Смолвуд издала слабый стон, и, еще больше мрачнея, Хьюго решил, что, вероятно, дела обстоят даже хуже, чем он ожидал. Он приготовился к битве.
— Покажи мне, что у тебя в коробках.
— Вот шляпка. — Хлоя сняла крышку со шляпной картонки и вытащила огромное сооружение из алого и черного шелка с рюшами. Она водрузила его на голову и размашистым жестом завязала ленты под подбородком. — Правда, чудесно? И жакет очень подходит. — Жакетик был из черного бархата с алым кантом на рукавах.
Хьюго уставился на ало-черное одеяние девушки. Хотя в шляпке и жакете не было ничего вульгарного — очевидно, только потому, что там, где бывает леди Смолвуд, вульгарных вещей быть не может, — они совершенно подавляли изысканную свежесть Хлои.
— Черный цвет не годится для дебютанток, — наконец сказал он.
— А, ерунда, — вновь заявила Хлоя. — Это очень изысканно. Мне совершенно не нравятся цвета a la jeune fille
[5]
… А вот и цветы. Я подумала, они очень подойдут к жакету. — Она приложила вычурный букет позолоченных орхидей к груди. Он полностью скрыл ее мягкие, совершенные формы.
Хьюго осторожно сказал:
— Долли, если не трудно, опишите платье.
— О, оно прекрасно…
— Я не тебя спрашиваю, Хлоя… — быстро перебил ее Хьюго. — Уверен, что ты считаешь его прекрасным, Итак, мэм? Как можно точнее.
Леди Смолвуд вздохнула.
— На нем лиловые и бирюзовые полоски, отделанные агатовыми бусинками… И, кажется, внизу на юбке есть отделанная тесьмой оборка, такая же оборка у выреза, она ниспадает на плечи вместо рукавов. Допускаю, что на некоторых женщинах оно бы смотрелось шикарно, но не на Хлое. К тому же оно не предназначено для дебютантки.
— Оно шикарное, — заявила Хлоя, — а я и хочу выглядеть шикарно.
— Пока я твой опекун, это исключено, — категорически заявил Хьюго и встал. — Сейчас мы поедем и вернем жакет, шляпку и цветы и также заедем к модистке и отменим заказ на вечернее платье. Вместе мы, может быть, выберем что-нибудь более подходящее, раз уж ты отвергла мнение твоей дуэньи.
— Нет! — воскликнула его подопечная с большим, чем обычно, пылом. — Я не верну их. Почему ты навязываешь свое мнение мне?
— Сам бы хотел понять, — сказал он, вздыхая. Он обратился к своей кузине: — Мэм, на вашем месте я бы удалился. Подозреваю, что Хлоя хочет закатить сцену.
Леди Смолвуд взглянула на упрямое и негодующее лицо Хлои, затем на спокойного, но решительного Хьюго и последовала его совету. Она признавала, что не может преодолевать упрямство Хлои, и поняла, что девочка совершенно не поддается ее влиянию.
— Хьюго, ну зачем быть таким старомодным?! — воскликнула Хлоя, как только дверь за дуэньей закрылась. — Почему я не могу носить то, что хочу?
— Потому, что то, что ты хочешь носить, совершенно неприемлемо, — ответил он. — Я не понимаю, почему у тебя нет ни малейшего представления о том, что тебе подходит, что приемлемо в обществе. Как ни прискорбно, но дело обстоит именно так. Поэтому ты должна научиться принимать мнение тех, кто кое-что в этом понимает.
— А я не согласна, — упрямо заявила Хлоя, поглаживая шелковые рукава жакета. — Думаю, что я выгляжу очень изысканно в этом… И я не отменю заказ на вечернее платье. Я не хочу покупать какое-нибудь невыразительное платье пастельных тонов, что бы ты ни говорил.
— Ну же, Хлоя, не стоит бросать перчатку, — сказал он, увещевая ее. — Это так все осложнит. — Он протянул ей руку. — Иди, поцелуй меня и давай помиримся, а потом пойдем и выберем тебе действительно прекрасное платье. Оно вовсе не обязательно должно быть невыразительным.
Хлоя упорно стояла на своем; в ней боролись два чувства: нежелание ссориться с Хьюго и абсолютное неприятие его мнения в этом вопросе. Она уже достаточно долго пробыла в Лондоне, чтобы знать, как одеваются опытные женщины, и в ее планы совершенно не входило, чтобы Хьюго по-прежнему считал ее лишь молодой дебютанткой. Он должен понять, что она уже вполне зрелая и достаточно опытная женщина, чтобы стать для него подходящей женой, несмотря на их разницу в возрасте. Ведь она давно уже не трепещущая от неопытности девственница. Так зачем же так одеваться?
— Не понимаю, почему я должна терпеть твое вмешательство в такие личные вопросы, как мой гардероб, — сказала она наконец. — Я провела почти всю жизнь в коричневой сарже, и теперь я хочу покупать все, что мне нравится. Но все, что мне нравится, ты критикуешь. Это несправедливо.
Хьюго вздохнул и оставил попытки помириться.
— Справедливо или нет, девочка, но будет так, как я сказал. Пока я твой опекун, боюсь, тебе придется делать так, как говорю я, причем не только в этом вопросе, но и во всем остальном. А теперь пора в путь. — Он направился к двери, оставив раздосадованную Хлою в библиотеке.
Она последовала за ним в холл, где он отдавал распоряжение Самюэлю подать коляску.
— Не знаю, зачем мне ехать с тобой, если я не могу иметь свое мнение. Только время зря теряю.
И Хьюго, и Самюэль опешили от несвойственной ей раздражительности. Хьюго резко ответил:
— Прекрати вести себя, как испорченный ребенок.
Хлоя вспыхнула и отвернулась, изо всех сил стараясь не расплакаться. Вспомнив, что она только что ему наговорила, да еще таким резким тоном, она подумала, что нет ничего удивительного в том, что Хьюго отказывается даже думать о женитьбе на ней. Какой мужчина захочет жениться на капризном ребенке?
Хьюго смотрел на ее поникшие плечи и опущенную голову с легкой улыбкой. Вряд ли справедливо было так отчитывать семнадцатилетнюю девочку только за то, что ей всего семнадцать.
— Эй! — тихо произнес он.
Она медленно повернулась к нему.
— Прости меня.
— Иди и возьми свою шляпу, и отправимся за покупками. Обещаю, что ты не будешь разочарована.
— Нет, буду, — ответила она, пытаясь говорить шутливо. Смирившись, Хлоя последовала за ним к ожидавшей их коляске. Хьюго согласился купить коляску и пару лошадей к ней, а также ландо и еще две лошади для Хлои и ее дуэньи. Общество очень косо посмотрело бы, если бы у них не было собственного выезда. Однако он чувствовал себя неловко, ведь это дорогое приобретение пришлось сделать за счет средств его подопечной.
Он как раз помогал ей сесть в коляску, когда услышал приветственные крики.
— О, это Джеральд и Майлз, — сказала Хлоя, помахав рукой двум всадникам. — Я забыла, что мы собирались на прогулку верхом.
