– Нет, конечно, – наконец-то заметила Габриэль вошедшую гувернантку. – И не вздумайте из-за меня менять его обычный распорядок. Дети так привыкают к режиму.
Графиня улыбнулась гувернантке, которая немедленно забыла все скандальные сплетни о ней, принесенные экономкой.
– Да, конечно, графиня, – согласилась гувернантка со смущенной улыбкой. – А Джейка все непредвиденное просто выбивает из колеи.
– В таком случае, мисс Приммер, его жизнь следует разнообразить, – заметил Натаниэль. – Мальчику надо научиться легче переносить перемены. Когда он пойдет в школу…
– Да, конечно, милорд. Но он еще так мал.
Мисс Приммер взглянула на Габриэль, как бы ища у нее поддержки. Гувернантка была увядшей женщиной средних лет с невыразительными глазами. Она вела себя так, как будто привыкла к пренебрежительному отношению и постоянным унижениям.
Графиня заметила, что Прайд начинает проявлять нетерпение. Мисс Приммер тоже поняла это и начала пятиться к двери.
– Извините, что я вас побеспокоила, сэр. Я приведу Джейка в библиотеку в половине шестого.
– Вам ни к чему сопровождать его, – раздраженно проговорил Натаниэль. – Он сам может найти дорогу в библиотеку.
Мисс Приммер стояла в нерешительности: ей явно хотелось что-то сказать, но у нее не хватало смелости.
– Что-нибудь еще, мадам? – спросил Натаниэль.
– Нет, милорд.
Гувернантка вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
– Чем скорее она уйдет, тем лучше, – заметил Прайд. – Она считает, что Джейк пропадет, если она не защитит его.
– От чего защитит?
– Одному Богу известно. От упырей, призраков и всякой нечисти, которая бродит ночами по дому, – ответил Натаниэль, пожав плечами. – Мальчишка просто тряпка. Да его заклюют в Хэрроу, где ему предстоит учиться, если он не изменится.
– Но Джейк пойдет в школу только через несколько лет, – промолвила Габриэль.
– Через два года – не так уж это много.
– Нет, – согласилась графиня.
Она напомнила себе, что у нее нет прав и не в ее интересах вмешиваться в личную жизнь лорда. Страстное желание, которое они испытывали несколько минут назад, исчезло.
– Ты хочешь осмотреть дом? – резко спросил Натаниэль.
– С удовольствием, если у тебя найдется время мне его показать, – вежливо ответила графиня.
– У меня есть час до встречи с управляющим. – Он придержал ей дверь. – Надеюсь, ты найдешь, чем заняться?
– Конечно.
Она вышла вслед за ним в коридор.
– Я бы хотела послать за моими вещами, поэтому должна написать Джорджи.
– Если ты принесешь мне письмо, я его отправлю, – любезно предложил он.
– Вы слишком добры, лорд Прайд, – промурлыкала Габриэль с насмешливой улыбкой.
Она уже было стала подниматься по лестнице, но тут ее взгляд упал на портрет, висевший на противоположной стороне коридора.
Это был портрет молодой женщины с такими живыми карими глазами, что, казалось, она вот-вот заговорит. Ее прекрасные кудри рассыпались по обнаженным плечам, а руку она прижимала к груди, и этот жест был таким же красноречивым, как и ее взгляд. Женщина была прекрасна.
– Работа Генри Рейнберна, – коротко заметил Прайд. – Он написал этот портрет в Шотландии. У меня там дом.
С этими словами Натаниэль взял графиню за талию и слегка подтолкнул к лестнице.
– Конечно, это Элен, – сказала Габриэль, не обращая внимания на его руку. – У Джейка ее глаза и волосы.
– В этом нет ничего удивительного.
Графиня почувствовала в его голосе нотки раздражения, и он стал сильнее подталкивать ее.
– Пойдем, – настаивал он. – У меня не так много времени.
Решив, что она еще успеет как следует рассмотреть портрет, Габриэль послушалась, и они стали подниматься по ступеням, ведущим к Большой галерее, где висели картины с изображениями прежних лордов Прайдов, их жен и детей.
Габриэль обошла комнату, разглядывая каждую картину. Ее поразила непривлекательность мужчин: у всех были узкие лица аскетов – такие же, как и у живущего ныне лорда. Графиня остановилась у изображения Гилберта, шестого лорда Прайда.
– Не похоже, чтобы он был веселым человеком, – заметила она. – Мне бы не хотелось иметь с ним дела. Он выглядит, как живое воплощение принципа «Жалея розги, портишь ребенка».
– А он таким и был, – согласился Натаниэль. – У него была сильная правая рука, и он, не раздумывая, пускал ее в ход… хотя это не причинило мне вреда.
Габриэль в раздумье смотрела на него, спрашивая себя, насколько его слова соответствовали истине. Суровые родители такими же делают и своих детей, из которых, в свою очередь, тоже получаются суровые родители.
– Ты боялся его?
Натаниэль коротко усмехнулся:
– Да, ужасно.
– И ты считаешь, это тебе не повредило?
– Немного здорового страха способствует воспитанию характера, – ответил он, пожимая плечами.
Но что за характер был у него? Габриэль не стала задавать этот вопрос, в который раз напомнив себе, что ей не следует разбираться в тонкостях характера шефа тайных агентов.
– Твои шпионы сообщили тебе, что Наполеон велел Талейрану присоединиться к нему в Варшаве? – спросила она внезапно.
– Да, – подтвердил он.
– А они сказали тебе, что Талейран намеревается уговорить Наполеона поддержать польских патриотов?
Она остановилась у другого портрета, показывая всем видом, что только он занимает ее внимание.
Натаниэль не слышал этого. Мысли наполеоновского министра иностранных дел были для него такой же закрытой книгой, как и для других. Однако вслух он не хотел признаваться в этом. И Габриэль, даже не зная этого, была принята на службу.
– И что? – равнодушно спросил он.
– Ну, я думала, тебе это будет интересно. Талейран уверен, что Наполеона интересуют лишь богатства Польши и ее военные ресурсы. Но если он поддержит патриотов, то сделает нечто конкретное для их независимости.
– Мне, как и всякому, кто следит за поведением Наполеона, это казалось очевидным.
Габриэль нахмурилась. Талейран подготовил для нее несколько подобных сообщений, которые, по его мнению, должны были заинтересовать лорда Прайда. Но если лорд будет так равнодушно реагировать на все ее новости, то ее работа пропадет даром.
– Итак, наверное, так же очевидно, почему Талейран, а не его император, в такой чести у сильной, независимой Польши?
Она все еще рассматривала портрет матери Натаниэля – высокомерной женщины, которая была как раз под стать Гилберту.
