Нелегко было осознавать это, но Прайд привык смотреть правде в глаза.
Через некоторое время Натаниэль понял, что ребенок уже крепко спит. Тогда он решился уложить его на койку и завернуть в одеяло. Джейк лежал на спине, не двигаясь, его дыхание стало глубоким и медленным, как будто он был без сознания. Прайд подумал о том, что Джейк совсем истощен. Он нагнулся и пощупал его пульс. К счастью, хоть пульс и был учащенным, но выпадений не было.
Взяв бутылку с коньяком, он на цыпочках вышел из каюты и отправился на палубу. Сначала он не заметил Габриэль. Ветер дул не так сильно, качка уменьшилась. Предрассветное небо чуть посветлело, и в неясных утренних сумерках он увидел темную фигуру, распростертую на палубе.
– Габриэль!
Прайд бросился к девушке, встал возле нее на колени, осторожно повернул графиню лицом к себе и открыл бутылку.
– Выпей. Это поможет тебе. – В ответ он слышал лишь тихий стон.
Она глотнула и тяжело задышала, когда огненная жидкость обожгла ей горло и согрела ее изнутри.
– О Господи, – прошептала она. – Почему же ты в порядке?
– Не могу сказать, что мне так уж хорошо, если это тебя хоть немного утешит, – чуть улыбаясь, произнес Натаниэль: подобный вопрос в этой ужасной ситуации был в духе графини де Бокер.
– Выпей еще, – предложил он.
Габриэль глотнула из бутылки, и ее щеки слегка порозовели.
– Как Джейк? – спросила она.
– Заснул, бедняга. Я никогда так не боялся, поверь мне, – проговорил Натаниэль дрогнувшим голосом. – Знаешь, мне кажется, от него осталась одна тень. Но сейчас ему лучше.
– Он слишком мал, чтобы перенести такое, – заметила Габриэль. – Ему нужна вода.
– Но у нас нет воды, ты забыла? Я дал ему немного коньяка. Не знаю, правильно ли я поступил, но, во всяком случае, Джейк успокоился и заснул.
– Значит, ты поступил правильно, – твердо сказала Габриэль.
Она провела рукой по своим спутанным волосам, и лицо ее скривилось.
– Надеюсь, все закончилось. Качка уже не такая сильная, но я вся вымокла и замерзла.
– Пойдем вниз, ты переоденешься, – проговорил Натаниэль, вставая и протягивая девушке руку.
Она, пошатываясь, поднялась и чуть не упала на Прайда.
– Мои ноги, как ватные. Теперь я поняла, почему предпочитаю Па-де-Кале. Там времени уходит меньше на пересечение Ла-Манша. Ты меня больше не уговоришь плыть этим путем.
Войдя в каюту, они увидели, что Джейк сбросил с себя одеяло и стонал. Натаниэль бросился к ребенку. Его глаза были широко раскрыты, лицо побледнело, как простыня.
– Я хочу домой, – хрипло прошептал он. – Я хочу уйти с этой лодки. У меня болит животик.
Из глаз ребенка полились слезы.
– Тихо, тихо, – нежно проговорил Прайд, опускаясь на колени рядом с мальчиком и убирая волосы с его влажного лба. – Тебе лучше поспать.
– Я хочу Недди… где Недди? – Голос Джейка стал громким, и он попытался сесть. – Я хочу Недди!
Джейк оттолкнул Натаниэля. Похоже, у ребенка опять начиналась истерика.
– Что еще за Недди? – тихо спросил Прайд Габриэль, которая стояла сзади него.
– Вязаный ослик, – объяснила она. – Он всегда спит с ним.
«Я должен был знать это», – виновато подумал Натаниэль. Он не мог даже вспомнить, когда последний раз заходил в детскую.
Но тут Джейк обмяк, и его глаза закрылись.
Габриэль стала стаскивать с себя мокрую одежду. Лорд наблюдал, как она роется в саквояжах в поисках сухих вещей. На ней были панталоны и сорочка. Как всегда, несмотря ни на что, Прайда охватило желание. Почему она так действовала на него, даже в этих ужасных условиях? В этой убогой, вонючей каюте! Как могла эта всепоглощающая страсть существовать вместе с ненавистью, с жаждой мести?
Если бы не их влечение друг к другу, то Габриэль кричала бы сейчас от боли в руках палачей, а Джейк мирно спал бы в своей детской в Берли-Мэнор. Вместо этого, движимый страстью и гордыней, он хотел отомстить. Прайд понимал, что жажда мести – такое же бессмысленное чувство, как и страсть, но он ничего не мог с собой поделать.
– Пойду наверх, посмотрю, сколько нам еще плыть, – резко проговорил он и отправился на палубу.
Габриэль застегнула юбку и нахмурилась. Она остановится в доме Талейрана на улице д'Анжу. Она не знала, вернулся ли ее крестный отец из Пруссии, но в любом случае, когда она бывала во Франции, то всегда останавливалась в доме Талейрана. Графиня надеялась, что он уже приехал: ей так был нужен его совет. Надо было убедиться, что Фуше не узнает о том, что шеф английской тайной полиции находится в Париже.
Мсье де Талейран не предаст лорда Прайда, потому что Прайд был нужен ему живым, а его грубый министр полиции, без сомнения, попытается расправиться с Натаниэлем. Фуше ничто не остановит, он с легкостью пойдет на шантаж и втравит в это дело невинного ребенка. Джейк будет в смертельной опасности, если только Фуше узнает, что мальчик – сын лорда Прайда. И, уж конечно, Фуше допросит Габриэль, Цивилизованно, разумеется, насколько вообще может быть цивилизованным этот грубый человек. Однако Фуше, без сомнения, умен, и графине придется приложить все усилия, чтобы не выложить все, что ей известно.
– Могу тебя немного порадовать – это необходимо после ужасной ночи, – прервав ее размышления, сказал Натаниэль, спрыгнув в люк. – Ветер был довольно сильным, поэтому мы будем плыть примерно на час меньше. Мы подойдем к прибрежным островам часам к девяти. И если все будет благополучно, то сойдем на берег к полудню.
– Средь бела дня?
– Там есть небольшая бухта, загороженная скалой. Нас никто не увидит. И патрули туда не заходят. На «Керлью» уже подняли французский флаг, и шхуна не уйдет в море, пока мы не доберемся до берега.
– Похоже, ты не раз проделывал этот путь, – заметила Габриэль.
– Конечно. Много раз. Кстати, Дан – большой умелец обходить рифы. – Прайд подошел к койке и посмотрел на спящего ребенка. – За одно могу быть спокоен – этот мальчик еще не скоро захочет отправиться в морское путешествие.
– Да, – улыбнувшись, согласилась Габриэль.
– Надо будет купить ему одежду. Его вещи все еще мокрые.
Натаниэль встряхнул брюки и свитер мальчика.
– А как ты говоришь по-французски? – спросила графиня.
Почти все образованные англичане свободно говорили по-французски, но Габриэль хотела знать, может ли Прайд сойти за местного.
– Неплохо. Не так хорошо, как ты говоришь по-английски, но обычно все проходит хорошо. Я же не болтлив.
– Даже в лучшие времена, – вздохнув, промолвила графиня.
– Что-то вы сегодня не в духе, мадам.
– Я бы могла убить кого-нибудь за чашку кофе, – извиняющимся тоном произнесла девушка, облизав сухие, соленые губы.
