Натаниэль одной рукой прижимал к своей груди голову Джейка, а другой сильно сжимал руку Габби. Как всегда, в такие минуты он был спокоен, предельно собран и готов ко всему. Сейчас ничего нельзя было сделать, оставалось только тихо ждать и поддерживать по мере сил своих спутников.
Шум обыска приближался. Слышно было, как с треском открылась дверь, и тяжелые сапоги застучали по деревянному полу.
А вдруг на полу, в том месте, где он ставил вынутые с потолка балки, остались следы пыли?
Едва эта мысль мелькнула в голове Прайда, как он начал лихорадочно придумывать план действий. Полицейские ищут только его. И если они потянутся к балкам, он спрыгнет вниз, а Габриэль и его сын останутся в укрытии. У девушки хватит ума не показываться полицейским на глаза – хотя бы ради безопасности Джейка.
Впрочем, сейчас она едва ли не в большей опасности, чем он. И графиня знает об этом. Она предала собственных хозяев, чтобы спасти иностранного, вражеского тайного агента. Прайд не думал, что она способна предать его в этой ситуации – ведь с ними Джейк. Но вряд ли Габриэль станет рисковать своей жизнью ради его спасения.
Кто-то внизу распахнул ставни, раздался треск дерева – очевидно, сорвали ставни. Закричала женщина, протестующая против грабительского вторжения людей Фуше.
Полицейские были уже совсем близко. Из всех домов, стоящих на улице Будэ, раздавались крики, брань и проклятия полицейским и министру полиции.
Сами Фармье, как и все люди их типа, умело придавали своим физиономиям идиотски-тупое и лицемерное выражение. Раз их жилец с ребенком бежали, не оставив следов, Фармье ничем не рисковал. Булочник сказал, что да, жильцы были, но они хорошо платили за помещение, и больше он ничего о них не знает и не следит, когда они приходят и уходят. Тупость и алчность были понятны полицейским, вышедшим из этих же кругов. Они даже с пониманием относились к тому, что человек не задавал лишних вопросов и не интересовался людьми, снимавшими у него комнату.
Но вот, утолив жажду разрушения и ничего не обнаружив, полицейские прекратили наконец свои обыски и отправились заливать неудачу дешевым вином в одном из ночных кабачков.
Джейк трясся от страха в руках Натаниэля, и отец едва слышно успокаивал ребенка. Потом они услышали, как полицейские спускаются вниз. Шум постепенно стихал. У Габриэль от напряжения ныли все мышцы. Ей хотелось закричать от боли, но вместо этого она лишь прикусывала губу. Лорд Прайд уже не так крепко прижимал сына к себе, и мальчик смог двигать головой.
Казалось, прошла вечность, пока Натаниэль позволил им двигаться. Приложив губы к самому уху Габриэль, он тихо-тихо прошептал ей:
– Я спущусь вниз, а вы пока оставайтесь здесь.
Графиня кивнула. Перспектива остаться вдвоем с мальчиком в темном закутке под крышей пугала ее, но ей, опытной шпионке, было не привыкать к страху и опасным ситуациям.
Лорд Прайд отодвинул балки и спрыгнул вниз. Затем он осторожно поставил балки на место и лишь после этого подошел к окну. Ветер раскачивал расщепленные ставни. Натаниэль выглянул во двор. Нигде никого не было, дом вновь погрузился в темноту.
Прайд подошел к двери, отворил ее и прислушался. Все тихо.
Вернувшись в комнату, он сначала подпер дверь тяжелой деревянной доской, валявшейся на чердаке, а уж затем стал вынимать балки, за которыми прятались его спутники.
– Вылезай, Джейк! – прошептал Прайд.
Из темноты показалось испуганное личико ребенка, который почти упал на руки своему отцу.
Габриэль стала неуклюже выбираться из укрытия – ее мышцы все еще болели, и она едва могла двигаться.
– Ты в порядке? – спросил Натаниэль, держа сына на руках.
Она кивнула:
– Немного душно… ничего больше, слава Богу.
– Давай выбираться отсюда, – тем же тихим голосом проговорил Прайд.
– Куда мы пойдем?
– Под землю, – невесело усмехнувшись, произнес лорд. – По крайней мере, на эту ночь.
С ребенком на руках Натаниэль и его спутница проделали обратный путь по тому же потайному ходу и вновь оказались в доме номер тринадцать. Там они, крадучись, вышли через заднюю дверь во двор, где в клетке возле кухни, сбившись в кучу, спали кролики.
– Нам надо торопиться, – прошептал Натаниэль, глядя на начинающее светлеть небо.
Они выскользнули через ворота в другой переулок. Натаниэль быстрым шагом шел впереди, неся Джейка на руках. Габриэль едва поспевала за ним.
Наконец они дошли до старой, полуразрушенной церкви. «Так вот где находят себе приют те, за кем гонится полиция», – с горечью подумала Габриэль. Ей пришло в голову, что церковь развалилась еще в годы революции, когда религию стали отрицать, и нужда в церквах вроде бы отпала.
Прайд внимательно огляделся, а затем обошел здание. Беглецы оказались перед лестницей с обрушившимися ступеньками, ведущей в церковный склеп. Натаниэль с ребенком на руках спустился первым, Габриэль следовала за ним. Внизу оказалась дверь, запертая на массивный, проржавевший замок. Прайд уверенным движением пошарил за каким-то камнем и вытащил причудливой формы ключ. Ключ легко повернулся в замке, дверь отворилась, и на них дохнуло сырым и тяжелым запахом подземелья.
– Мне здесь не нравится, – заныл Джейк, когда они вошли в дверь и оказались в душной темноте. – Я хочу уйти отсюда.
Лорд Прайд закрыл дверь.
– Тихо, я с тобой, – успокаивающим тоном произнес он. – Все в порядке, и мы здесь в безопасности.
– Но тут, наверное, живут привидения.
– Ерунда, – деланно веселым голосом заговорила графиня. – Мы можем зажечь свечу, и ты увидишь, что здесь вовсе не страшно.
– Ты сможешь ее найти? – таким же тоном спросил Прайд. – Где-то в саквояже есть трут и кремень.
Габриэль порылась в вещах, нашла необходимые предметы, и вскоре долгожданный огонек свечи осветил помещение.
«Невесело здесь», – подумала Габриэль, глядя на покрытые плесенью стены и зеленоватые расколотые плиты под ногами.
– Это и есть то самое безопасное место, о котором ты говорил? – спросила девушка.
– А что, хорошее убежище, – весело проговорил Прайд, как будто шутки в подобных ситуациях были обычным для него делом. – Церковь разрушена, и склепом я мог воспользоваться лишь в самой крайней ситуации, – добавил он. – Нам надо найти одеяла, фонарь и все необходимое.
– Где? Там? – спросила Габриэль, указывая на каменного рыцаря со скрещенными на груди руками, который, казалось, олицетворял собой вечность.
Но, к своему удивлению, она увидела, что возле памятника стопкой были сложены одеяла, рядом лежал фонарь и стоял кувшин с маслом для фонаря. Была даже фляга с водой и несколько плиток шоколада. В углу стояло помойное ведро. Кроме этого, в склепе были лишь мертвецы.
