Она посмотрела на него почти с отчаянием: ну почему он такой упрямый? И в этот миг Аласдэр тоже поднял глаза. И от того, что Эмма в них увидела, у нее захватило дыхание — вопрос и мольбу. И поняла, сколь многое в то утро было для него поставлено на карту.
Она улыбнулась и протянула ему руку. Аласдэр поднялся, пересек небольшую гостиную и поднес ее к губам. В комнате наступило молчание. И оно словно окутало всех присутствовавших. Но в следующий миг Аласдэр выпустил ее руку и произнес вполне обыденным тоном:
— Нам с Тимом и Майком надо кое-что обсудить. Вы с Люси отпустите нас на несколько минут?
Эмма в знак согласия кивнула. Ей показалось, что Тим нервничал, когда уходил с двумя любящими его мужчинами. И ей подумалось, что для тревоги у мальчика нет никаких причин.
Люси повернулась к Эмме.
— Не знаю, что лучше, — призналась она, устраивая на коленях ребенка. — Аласдэр хочет отправить Тима в ту самую старинную школу, в которую ходил сам. Но мальчик упрямится.
— В Итон? — Эмма сморщила нос. — Ни брат,-ни Аласдэр не сказали об этой школе ни одного хорошего слова.
— Но образование сделает из Тима джентльмена, — настаивала Люси.
— Ничего не получится, если он сам не захочет. Только станет несчастным.
— Но сын должен ходить в школу, — кипятилась мать. — А теперь он говорит, что ему не нужна даже начальная школа. И пастор, который учит его латинскому и греческому. Вот я и отправилась утром к Аласдэру, чтобы посоветоваться.
Эмма кивнула. Утро, казалось, было целую вечность назад. Неправильную, скомканную, беспорядочную вечность.
— А чего хочет Тим? — спросила она.
— Хочет стать фермером, как Майк. — Люси задумчиво перебирала детские пальчики. — Майк — хороший фермер… И прекрасный кормилец. Лучшего мужа не сыщешь. Но Тим мог бы стать кем-нибудь иным. У него есть шанс.
— Но может быть, Аласдэр сможет предоставить ему другой шанс, который его больше устроит? — поколебавшись, предположила Эмма.
Ей не хотелось вмешиваться — все было для нее настолько в новинку. И все же говорить за Аласдэра казалось хоть и в высшей степени рискованным, но правильным.
— Раз Тим хочет заниматься фермерством, это удастся ему гораздо лучше, если он сможет читать о сельском хозяйстве. В наши дни есть чему поучиться. Оборот зерна, огораживание… — Эмма запнулась. Она поняла, что ее подхватил собственный энтузиазм. Она говорила об управлении большим имением, а Майк и Люси владели всего лишь небольшим хозяйством. Но, Люси этого не заметила. Она слушала и задумчиво кивала.
— Мама, мне больше никогда не придется ходить к пастору! — Тим ворвался в гостиную с пылающим лицом и блестящими глазами. — И когда я вырасту и перестану ходить в начальную школу, мне не придется ехать в другую. Когда Майк решит, что я достаточно взрослый, начну учиться, как управлять большой фермой.
«Превосходно, Аласдэр». В знак молчаливого одобрения Эмма кивнула. От принятого решения, которое явно принадлежало им обоим, мужчины почувствовали облегчение.
Аласдэр наклонился поцеловать Люси.
— Порадуйся за сына. Так будет лучше.
— Да, — улыбнулась женщина. — И леди Эмма так говорила.
Аласдэр удивленно покосился на свою невесту и продолжал:
— Не будем вас больше беспокоить. Пошли, Эмма. — И подал ей руку. Девушка попрощалась с хозяевами и вместе с ним вышла из дома.
— Рад, что у нас общие взгляды на Тима, — сказал Аласдэр уже в саду. — Но у нас, моя невестушка, вообще много общих взглядов.
— Но я отнюдь еще не разделяю твоих взглядов на брак, — грубовато ответила Эмма.
— Что же тебе мешает, моя дорогая?
— Знаешь, ты кто? — Девушка набрала полные легкие воздуха. — Упрямый, самоуверенный врун! Настырный пособник дьявола!
— Никогда еще из этих медовых уст, ангелочек, не слышал столь ласковых слов, — усмехнулся Аласдэр.
— Я еще не начинала, — заявила Эмма. — Буду всю твою оставшуюся жизнь каждый день сыпать тебе в уши оскорбления.
— И сделаешь меня счастливейшим человеком на свете. К тому же, если мне наскучит слушать оскорбления, есть способ их моментально прервать.
— И какой же?
Аласдэр остановился в тени дерева. Его глаза мерцали как пара изумрудов, когда он запечатал ее губы своими.
— Ты в этом сомневаешься, Эмма? — И поцеловал ее в изгиб шеи.
— Не сомневаюсь, — шепотом ответила она. — Нисколько. — И провела кончиком пальца по его губам. — Какие тут могут быть сомнения…
Эпилог
— Я полагала, мы направлялись в Воксхолл
[5]
? — удивилась Эмма, когда два гребца пропустили водяные ворота в увеселительный сад. Мириады огней освещали реку, в холодном воздухе над водой плыли волны музыки из ротонды.
— Я передумал, — сообщил Аласдэр с ленивой улыбкой. Он сидел в лодке напротив Эммы — руки сложены на коленях, глаза сияют — и смотрел ей в лицо. Сегодня она выглядела особенно привлекательной: в белой бархатной накидке для оперы, подбитой серебристым лисьим мехом. Стоячий воротник обрамлял лицо, украшенное высокой короной прически. Глаза лучились настоящим золотом, полные губы наводили на мысль о поцелуе.
— А я не передумывала. — Эмма все еще не отошла от изумления. — К тому же ты сказал, что нас пригласили в большую компанию.
— Возможно, я преувеличивал.
— Что происходит, Аласдэр?
— Маленький сюрприз, — ответил он. — Но я не собираюсь его портить. И ты тоже потерпи.
Эмма откинулась назад. Она сразу заметила в Аласдэре что-то странное, когда тот заехал за ней на Маунт-стрит, чтобы сопровождать на вечеринку в Воксхолл-Гарденз. У Аласдэра был вид заговорщика, и ему, казалось, с трудом удавалось подавлять возбуждение.
Эмма посмотрела на него из-под опущенных ресниц — ей самой не терпелось узнать, какой сюрприз ее ждет. По спине прошел холодок предвкушения. Она плотнее завернула колени в меховую полость и стала смотреть, как скользят мимо берега. Вскоре огни Лондона остались позади. Стихли все звуки, раздавался только плеск весел в темной воде.
Они повернули в широкий проток. На южном берегу мерцал свет. Гребцы направили к нему лодку, и вскоре та легонько ударилась носом о поднимающиеся из воды ступени.
— Где мы? — Эмма подняла глаза и посмотрела на берег. На голых ветвях дуба мигали масляные лампы, освещая лестницу и реку, но что скрывалось дальше в темноте, девушка не видела.
Аласдэр с ленивой улыбкой вышел из лодки и подал ей руку. Встав, Эмма ощутила, как раскачивается на приливной волне легкое суденышко. Гребец поддержал ее и передал на берег жениху.
